Тет-а-тет

На секунду у Насти все поплыло перед глазами. Степка не соврал: за кустами стоял сверкающий джип Ярослава. Из него неслась музыка. На брошенном на землю покрывале резались в карты Ярослав, бритоголовый плечистый парень в солнечных очках, купальных шортах и массивной «голде» на голом торсе и две девушки.

– Гляди, Стае, продуешь – придется расставаться с трусами! – со смехом крикнул Ярослав, поглаживая одну из девушек по бедру.

– Ни хрена! – басом отозвался Стае, мало похожий на самоубийцу. – У меня еще очки из одежды – их сниму! – чем и вызвал дружный смех веселой компании.

Степка громко свистнул. Ярослав поднял голову. Встретился с Настей глазами. На миг его лицо стало растерянным, виноватым, но в следующее мгновение он вызывающе прищурился, его красивые губы сложились в презрительную ухмылку. Настя поняла, что сейчас она услышит в свой адрес то же, что и та девушка из ночного клуба.

Настя повернулась и на подламывающихся ногах пошла прочь – не разбирая дороги, царапая колени о колючий кустарник.

– Давай им морды набьем? – возмущенно предложил бегущий рядом Степка.

– Нет, лучше просто уедем отсюда, – до крови кусая губы, отозвалась Настя.

– Ладно, сейчас я с пацанами попрощаюсь, – сказал Степка и ломанулся через кусты в сторону.

***

На заднем сиденье автомобиля Настя отрешенно глядела в окно.

– Настя, не переживай, – Степка погладил ее по руке, – ты себе в сто раз лучше найдешь, чем этот судак. Вон ты какая красивая!

Настя всхлипнула, обняла брата, поцеловала его в вихрастую макушку и улыбнулась сквозь слезы. Затрезвонил телефон. Высветился номер Ярослава. Настя не отвечала – не хотела слышать лживых объяснений. Телефон звонил не переставая.

– Отключи, – коротко посоветовал папа.

– Лучше объяснись с ним, скажи, что все кончено, – предложила мама.

Настя взяла трубку и вдруг услышала поток оскорблений и ругательств. Разъяренный «любимый» почему-то грозился оторвать голову этому сопливому придурку, ее братцу! Настя опешила. Она ожидала чего угодно, но только не площадной брани, сперва она утратила дар речи, но потом неожиданно почувствовала, что боль исчезает, а обида перерождается в злость.

– Сам ты придурок! – заорала Настя. – Врун и подонок! Не смей больше мне звонить, а то сильно пожалеешь, понял?! Судак сушеный!

Кипя от возмущения, она выключила телефон. Как можно было быть такой слепой дурой – обожать, преклоняться, выполнять все желания и прихоти и не замечать очевидного, понятного даже одиннадцатилетнему ребенку, – того, что Ярослав – обыкновенный самовлюбленный сноб, эгоист и хам, для которого нет ничего святого, кроме собственных амбиций.

– Ха, – злорадно проговорил Степка, потирая ладоши, – вот бы поглядеть, как он на сосну лазил?

– На какую еще сосну? – не поняла Настя.

– Ну… – замялся Степка, – пока вы собирались, а те уроды с девками пошли купаться, мы это… с пацанами взяли джинсы судака да забросили их на сосну. Высоко-высоко… Пацан один залез, он альпинизмом занимается. Мы еще думали: найдут – не найдут… Нашли, значит…

***

Лучшее средство от личных неурядиц – работа. Настя погрузилась в нее с головой, благо лето – время ремонтов и горячая пора для дизайнеров. Наташка звала ее на отдых в Турцию, но Настя отказалась: у нее было полно заказов. Как-то в августе пожаловал Степка, притащил ролики.

– Мне они малы, мама новые купила, а тебе, наверное, в самый раз будут, – предположил брат.

– Зачем мне ролики? – удивилась Настя – Я и кататься-то на них не умею.

– Хочешь научу? Пошли! – предложил брат.

– У меня работы много, – попыталась отговориться Настя, но Степка прицепился как клещ.

– Попробуй, тебе понравится. Это почти как на фигурках. Ты же любишь зимой кататься на коньках!

И Настя неожиданно для себя вдруг решила: а почему – нет? Опять же – для икроножных мышц хорошо.

Настя погрузила ролики и брата в свою новенькую «десятку» – не иномарка, но все впереди – и поехала в «Сокольники», где на кругу тусовались роллеры-любители. Играла музыка, пахло цветами и кофе, шипели струи фонтана, бабушки на лавочках кормили толстых голубей, дети рисовали разноцветными мелками на разогретом солнцем асфальте. Этот приятный, знакомый с детства пейзаж успокаивал, прогонял меланхолию, настраивал на мажорный лад. Степка помог облачиться в защиту, натянуть коньки. Сам от наколенников-налокотников давно отказался, и Насте оставалось дивиться легкости, с которой младший брат выписывал замысловатые пируэты. Она чувствовала себя натуральной коровой на льду, вернее, на асфальте. Степка поддерживал сестру под локоть, Настя балансировала на деревянных ногах, хватаясь за все окрестные деревья и столбы.

– Ты ноги-то в коленках согни! – со знанием дела покрикивал Степка. – И на мысок не ставь, это ж не фигурки! Тормози пяткой!