Тэтчер и тэтчеризм

Хотя на этот-раз абсолютное большинство консерваторов в Палате общин оказалось существенно урезанным (338 из 651 против 375 из 650 после выборов 1987 г.), правительство имело все основания рассчитывать на то, что при условии сохранения единства партии оно сможет управлять страной с не меньшей уверенностью, чем это делало большинство из его предшественников.

Однако, как уже очень скоро стало ясно, впереди его ждали далеко не легкие времена. Посттэтчеристская коррекция, которую оно решило осуществить, требовала гораздо больше и материальных, и морально-психологических ресурсов, чем те, которыми располагало правительство.

2. Новации в экономической политике

Победа на выборах 1992 г. давала новому правительству весомый шанс реализовать свои новые подходы в ряде сфер государственной политики, и в том числе в экономической. О серьезном намерении Мейджора и его коллег свидетельствовало хотя бы то, что на ключевой пост министра торговли и промышленности был назначен не кто иной, как Майкл Хезелтайн. Принимая во внимание его роль в "свержении" Тэтчер, от него можно было ожидать довольно решительного отхода, если не разрыва, от экономической стратегии тэтчеризма.

Однако в действительности ничего подобного, по крайней мере сразу после выборов, не произошло. Как в общем курсе политической политики правительства, так и в деятельности нового министра основной упор по-прежнему делался на реализацию таких базовых принципов тэтчеризма, как "демократия собственников", свобода конкуренции, приватизация, поддержка малого бизнеса, снижение прямого налогообложения и т.д.

Наиболее яркой демонстрацией преемственности в экономической политике было настойчивое стремление правительства продолжать приватизацию. Если до выборов, закончив начатую в 1990 г. приватизацию электроэнергетики, оно выставляло на продажу еще остававшиеся в государственной собственности фрагменты уже приватизированных отраслей, то на следующее пятилетие была запланирована приватизация таких жизненно важных секторов экономики, как угольная промышленность, железнодорожный транспорт, автобусные компании, водо- и электроснабжение Северной Ирландии.

Подготовка к реализации этих планов стала в центре промышленной политики правительства и соответствующих министров, причем дело здесь не ограничивалось только законодательной сферой. Приватизация шахт и железных дорог требовала закрытия нерентабельных предприятий и линий, что оказывалось далеко не простым делом. Попытка Хезелтайна закрыть, по примеру Тэтчер, сразу несколько нерентабельных шахт в 1993 г. окончилась провалом из-за угрозы новой длительной забастовки горняков. Более успешными оказались меры по поощрению добровольных увольнений, однако за них пришлось расплачиваться дорогой ценой18. Только в 1993-1994 гг. было ликвидировано 27 тыс. рабочих мест. В огромную сумму обошлась и программа инвестиций с целью обновления оборудования (около 150 млн. ф.ст. в 1993—1994 гг.). Все это позволило в конце концов начать распродажу и сдачу в аренду значительной части шахт. Из 50 функционирующих к маю 1994 г. шахт (в 1955 г. их насчитывалось 850) было приватизировано 34, что же до остальных, то их предполагалось продать в течение того же года. На месте Управления угольной промышленности было решено создать Угольное управление, в основном как орган, ведающий вопросами аренды[379].

Еще сложнее оказалась проблема национализации железнодорожного транспорта, где правительству пришлось столкнуться не только с сопротивлением значительной части наемного персонала, но и с недовольством широкой общественности. Именно этот последний момент заставил правительство затягивать с подготовкой соответствующего билля.

Государственной угольной корпорации было предоставлено 900 млн. ф.ст. для компенсации расходов по закрытию шахт и выплат выходных пособий увольняемым горнякам (Ibid. Р. 256-257).

В 1994 г. правительство решило прозондировать почву относительно приватизации такой важнейшей общественной службы, как почта. Причем это было сделано несмотря на то, что в Манифесте 1992 г. об этом ни слова не упоминалось. В июне 1994 г. оно опубликовало "Зеленую книгу"[380] "Будущее почтовой службы" с целью выяснить отношение общественности к такому начинанию. Реакция населения, и в том числе значительной части консерваторов, была, однако, столь негативной, что была отвергнута и идея далеко идущей коммерсализации, также содержавшаяся в документе.