Тэтчер: неизвестная Мэгги

Маргарет вновь одержала победу. Но, в отличие от Фолклендов, она не принесла популярности ни ей, ни ее правительству. Как это ни странно, но общество было на стороне шахтеров и особенно их жен, представших в глазах британцев настоящими героинями. Что же до самой Тэтчер, то отношение к ней несильно отличалось от недовольства Скаргиллом. На что даже известный полльстер Питер Келльнер придумал гибридный образ – Марта Скартэтч.

Общественная поддержка – не единственное, чего лишился кабинет. По подсчетам министра финансов Найджела Лоусона, забастовка шахтеров стоила правительству 2,5 миллиарда фунтов стерлингов. Сильный ущерб понесли металлургия, железнодорожный транспорт, а также другие отрасли промышленности, напрямую зависящие от добычи угля. Что же касается самой угольной индустрии, то усилиями Скаргилла и приватизацией электроснабжения ее дальнейшее существование вообще встало под большой вопрос. За последующие десять лет процесс закрытия шахт лишь усилился, оставив в 1994 году всего девятнадцать добывающих месторождений с общей численностью 25 тысяч работников.

Однако победа над профсоюзами несла в себе огромный потенциал для положительных изменений. Поняв, что, пока Тэтчер занимает дом номер 10 на Даунинг-стрит, им ничего не светит, забастовщики были вынуждены искать свое место в новых экономических условиях. Это же коснется работников и других отраслей промышленности, приведя в долгосрочной перспективе к отраслевому перестроению и выходу на передний план высокотехнологичных и наукоемких направлений.

Война с профсоюзами, несмотря на весь ее размах и широкое освещение в прессе, стала отнюдь не единственным и далеко не самым главным противостоянием с «врагом изнутри», которое выпало на долю Маргарет Тэтчер. Как и большинству ее предшественников, Мэгги пришлось принять участие в разрешении многовековой головоломки под названием «ирландский вопрос». И если война с профсоюзами могла стоить Маргарет кресла премьер-министра, то противоборство с Ирландской республиканской армией (ИРА) угрожало ее жизни.

Итак, в чем же заключался смысл бесконечного конфликта между Лондоном и Дублином?

Как показывает мировая история, большинство политических столкновений содержит в себе либо национальную, либо религиозную составляющую. В ирландском вопросе переплелось и то и другое. Сложнейший клубок политических противоречий в разные периоды времени приходилось решать таким великим государственным деятелям Соединенного Королевства, как Бенджамин Дизраэли, Уильям Гладстон, Уинстон Черчилль. А теперь и Маргарет Тэтчер.

Конфликт начался в 1171 году, когда король Англии Георг II вторгся в независимую республику Ирландия и провозгласил себя ее верховным правителем. Ирландцы так просто не сдались и на протяжении последующих веков отстаивали независимость. Притом весьма успешно. Так, например, спустя 370 лет, в 1541 году, объявивший себя королем Ирландии Генрих VIII так и не смог до конца завоевать непокорную провинцию.

В 1558 году в огонь ирландской борьбы за национальный суверенитет королева Елизавета I подлила масло религиозного противостояния, попытавшись обратить ирландцев в англиканскую веру. Это лишь еще более усугубило и без того запутанную ситуацию.

Первые шаги в поиске легитимного решения были предприняты во время правления короля Георга III. Итогом данных начинаний стал Акт об освобождении 1829 года, позволивший католикам-ирландцам заниматься политической и светской деятельностью (хотя и с существенными ограничениями). Однако и этот благородный законопроект не смог ни снять извечных противоречий, ни прекратить борьбу ирландцев за самоуправление. Проблема плавно «переползла» в новый век.

В 1921 году Британия согласилась признать двадцать шесть католических южных графств, сохранив контроль только над шестью северными графствами, вошедшими в историю под грозным названием «Ольстер». Призрачный мир рухнул в середине 1960-х годов, когда ужесточения в политике по отношению к мятежному Ольстеру привели к разгулу неповиновения и началу террора. Северная Ирландия превратилась в один большой аванпост. У полицейских участков возводились семиметровые железобетонные стены, на улицах появились бронетранспортеры, начались перепланировка городов и военное градостроительство.

Выход из тупика пришлось искать Маргарет Тэтчер, а отношение ее к повстанцам было далеко от толерантности. Отчасти это объяснялось ее воспитанием в методистской церкви, отчасти – теми трагичными событиями, которые пришлись на знаковый в ее карьере 1979 год.

Но обо всем по порядку.

Первоначально, находясь еще в оппозиции, Тэтчер не горела желанием решать многострадальную национально-религиозную головоломку. Как замечает американский исследователь жизни Тэтчер Крис Огден:

– Ее мало интересует история вообще и ирландская история в частности. [567]