Тэтчер: неизвестная Мэгги

– Маргарет победила, и он был очень горд за свою супругу, – замечает Кэрол, – но это была ее победа, не его.[455]

Покинув рабочее место раньше обычного, Дэнис поехал в Лондон, где в фешенебельном особняке Билла Шелтона в районе Пимлико должна была состояться импровизированная вечеринка по случаю избрания нового лидера оппозиции. Уже въехав в город, Дэнис спохватился, что забыл адрес Шелтона на своем рабочем столе. Он запомнил название улицы – Лупус-стрит, но совершенно не обратил внимания на номер дома. Припарковав машину в удобном месте, Дэнис решил постучаться в первую попавшуюся дверь.

– Извините, что я вас беспокою, – робким голосом произнес муж лидера тори, – но не здесь проходит вечеринка, посвященная Маргарет Тэтчер?

Хозяева отнеслись с пониманием к незадачливому незнакомцу и указали на одно из зданий, расположенных вниз по улице.

Особняк Шелтона искрился весельем. Увидев Дэниса, кто-то выбежал на улицу, схватил его за руку и повел внутрь. Вокруг Тэтчера тут же образовалась толпа. Один жали ему руку, другие обнимали, третьи говорили какие-то приятные слова. Все растворилось в едином потоке радости и праздника.

– Очутившись в доме Билла, я впервые осознал: она – лидер и у нее столько друзей! – вспоминает Тэтчер. – Будучи по своей природе очень аполитичным человеком, именно здесь я почувствовал ту огромную силу, которой обладает моя жена.

Пробравшись сквозь толпы гостей, Дэнис подошел к Шелтону и Ниву. Пытаясь перекричать всеобщий шум, он произнес:

– Чертовски классно устроено! Чертовски классно устроено![456]

А Мэгги покинула праздничный особняк минут через сорок после начала торжеств, чтобы отправиться на деловой ужин к «главному кнуту» лейбористов Хампфри Аткинсону.

Домой она вернулась около полуночи. Услышав, что с ней хотела побеседовать дочь, Маргарет поднялась в ее спальню.

– Я уже практически заснула, когда она постучала в мою дверь, и не помню точно нашего диалога, – вспоминает Кэрол. – Единственное, что меня поразило, – это необычный ореол власти, окружавший ее словно волшебное сияние. Она пожелала мне спокойной ночи и удачи на будущих экзаменах. Засыпая, я уже знала наверняка: ничего не будет таким, как прежде.[457]

Действительно, ничего не будет таким, как прежде. Как выразится сама Кэрол, «за эти двадцать четыре часа избирательной шумихи Дэнис потерял свою жену»,[458] что же до Великобритании – то она нашла нового лидера.

Первый приз

На протяжении всей жизни Маргарет не раз приходилось выступать в роли первопроходца, совершая марш-броски по нехоженым тропам. Избрание на пост лидера тори не стало исключением. Вступив в горную реку политической борьбы, Тэтчер была вынуждена переходить ее в самом неподходящем для этого месте, преодолевая трудности, незнакомые ее ближайшим предшественникам.

Что же отличало Тэтчер от других лидеров консерваторов? И Макмиллан, и Дуглас-Хьюм, и даже Хит заняли свой пост, будучи поддержаны верхушкой партии. Некоторые были против них, но в целом сохранялось единство. Победа же Маргарет стала возможна благодаря восстанию заднескамеечников, расколовшему партию на два лагеря. Ее триумф никого не мог оставить равнодушным. Поэтому в будущем, претворяя собственные идеи в жизнь, Тэтчер придется одних обратить в свою веру, других подчинить своей железной воле.

Ситуацию осложняла и ее политическая неопытность. До своего избрания Маргарет занимала всего один министерский пост, да и то в социальной сфере.

Сегодня этим никого не удивишь. Например, Тони Блэр, до того как стать лидером лейбористов, не занимал вообще ни одного. Но в 1970-е годы подобное было не только необычным, но и весьма опасным.

– Она все еще леди из Финчли, – признавался в 1978 году один из высокопоставленных консерваторов. – Ее взгляд на мир до удивления узок. Она не способна понять проблемы государственного управления. Ей не хватает широты и размаха.[459]

И все-таки положение Маргарет было хотя и сложным, но далеко не безнадежным. Как бы рядовые члены ни относились к своему лидеру, не в их интересах было разрушать ее политическую карьеру. Тэтчер стала лицом консерваторов, и все ее неудачи не добавили бы тори ни веса, ни популярности. Именно поэтому многие именитые и более опытные члены партии, способные значительно усложнить ей жизнь, напротив, выказали поддержку.

– Члены консервативной партии превратились в благородных рыцарей, каждым жестом пытаясь продемонстрировать почтение своей королеве, – вспоминает о произошедшей метаморфозе Барбара Кастл.[460]