Тётя Жанна

– Я не знала этого. Говорили, что ты покинула дом потому, что отец не разрешал тебе выйти замуж за Лоэ.

– Это тоже более или менее верно.

– Ты так никогда и не помирилась с отцом?

– Мы больше с ним не виделись.

– Тебе было трудно так далеко и без связи с семьей?

– Одно время я переписывалась с Робером, и он сообщал мне новости.

– Думаешь, он был несчастен с женой?

– Не знаю.

– Сегодня, признаюсь, я ее пожалела. Неважно, в каком состоянии она оказалась, но ее дочь не имела права так поступать, особенно при людях, а главное, в такой день, как сегодня. Кстати, я снова нашла бутылку. Ты знаешь, где была твоя невестка, когда мы ее искали? В чулане на антресолях; я ни разу не видела, чтобы туда кто-нибудь заходил. Там за дверью есть что-то вроде встроенного шкафа, точнее, даже люк, неизвестно для чего.

Жанна вспомнила этот уголок, происхождения которого она тоже не знала, но ей доводилось прятать там разные вещицы, когда она играла с братьями.

– Она, должно быть, давно прячет там свои запасы.

Одна бутылка, пустая, стояла снаружи, но в самом шкафу я обнаружила еще две пустые бутылки и три полные. Но это было не то вино, которое она пьет, а коньяк и арманьяк. У моей свекрови тоже были такие тайники. Но она-то от мужа и детей прятала там деньги.

Еще добрый час или два работы – и первый этаж приобрел первозданный вид.

– Уж не собираешься ли ты мыть сейчас пол?

– Да.

– Чего ради?

– Чтобы завтра утром, когда они спустятся, дом был в обычном состоянии. Может быть, это мания, но я думаю, что это очень важно. Отчасти из подобных соображений англичане переодеваются к обеду даже в пустыне.

– Откуда ты знаешь?

– Я видела это в Египте. И в Аргентине тоже.

Она произносила эти слова просто, но они не выражали ее к ним отношения, и Дезире не имела никакого представления о тех образах, которые эти слова вызывали в сознании Жанны.

Наверху, на лестнице, послышался легкий шум, и обе они отреагировали на него одинаково, подняв голову к потолку, словно могли сквозь него что-нибудь разглядеть. Потом они повернулись к двери и убедились в том, что это спустился Анри – в пижаме и халате, со всклокоченными как у только что проснувшегося человека, волосами. Но сна в его чрезмерно возбужденном лице не ощущалось.

– Тетя Жанна! Мад собирает свои вещи.

– С чего ты взял?

– Уходя от Алисы, я хотел заглянуть к ней и пожелать спокойной ночи. Из-под двери был виден свет, но она отказалась мне открыть. Я не придал этому значения и лег спать. Через стенку я слышал, как она ходит взад-вперед, и это мешало мне уснуть. Она один за другим открывала шкафы, потом проволокла по полу что-то тяжелое, и я догадался, что это дорожный сундук, который она, должно быть, отыскала наверху сегодня днем, когда никто не обращал на нее внимания. Я встал и снова постучался к ней, а потом сказал, что, если она не разрешит мне войти, я пойду предупрежу вас. В конце концов она отперла дверь. Она была уже почти готова. Ее дорожный плащ лежал на кровати. Я спросил, куда она собирается идти, но она ответила, что это не мое дело.

– Ты пытался уговорить ее остаться?

– Я сказал, что она сошла с ума, что она не имеет права так поступать, что она идет неизвестно куда и к тому же у нее нет денег.

– Что она тебе ответила?

– Что это меня не касается.

– Она никак тебе это не объяснила?

Он покраснел, и Жанна поняла, что нельзя требовать, чтобы он предал сестру.

– Не нужно, чтобы она уходила, тетя. Есть какие-то вещи, о которых вы не знаете, но знаю я. Если она уедет, это будет ужасно, а я буду чувствовать ответственность за это.

– Ты был очень дружен с ней?

– Какое-то время – да.

– Вы бывали вместе на людях?

Он повернул голову, словно пытаясь угадать ее мысли:

– Да.

– Сколько времени прошло с тех пор?

– Два года. Почти два года.

– Пойдем со мной, Анри.

Она отвела его в маленькую гостиную, откуда можно было видеть часть коридора. Это была гостиная в стиле Людовика XVI, освещенная настенными лампами в форме свечей. Анри пошел за Жанной неохотно и остался стоять, держа руки в карманах халата, уставившись взглядом в пол, с побагровевшим лицом, словно в преддверии давно ожидаемого неприятного испытания.

– Я хочу всего лишь задать тебе вопрос-другой, с глазу на глаз, потому что, если мы хотим помешать Мад уехать, необходимо, чтобы я во всем разобралась. Или нет: полагаю, ты предпочел бы, чтобы я тебя ни о чем не спрашивала. Я тебе лучше сама скажу, что думаю, а если ошибусь, ты поправишь меня.

– Она сейчас спустится.

– Она не сможет уйти из дома, не пройдя через коридор, и мы ее увидим. Когда два года назад Мадлен начала ходить с тобой, тебе было семнадцать лет. Ей, стало быть, пятнадцать. Мне кажется, что в то время ты еще не брал машину своего отца.

– Нет.

– Куда же идете.

– В кино или ездили на машине с моими друзьями.

– Значит, эти друзья старше тебя?

– Да.

– В ту ночь вы ехали вчетвером – двое парней, две девушки. Должно быть, все происходило почти так же, как и два года назад. Вероятно, твоя сестра хотела держать себя с парнями свободно, как девушки, которых ты катаешь, держатся с тобой?

– Я этого не хотел.