Тетька. Уроки внеклассного воспитания

Свободу невозможно воспитать, привить, к ней нельзя приучить, что само по себе является ограничением свободы. Ее можно только отобрать или доверить. На самом деле, за нами всегда оставалась свобода выбора: как учиться, что читать, с кем дружить и чем заниматься.

Это подводило нас к главному уроку – брать ответственность на себя за свой выбор. Мы учились рассчитывать только на собственные силы, не выставляя претензии стране и родителям, что нам чего-то недодали: пособия, внимания, образования или наследства.

Подумалось, может если бы мы от своих детей отстали, они бы были нам так же благодарны, как мы своим?

Ну да я отвлеклась. Вернемся в СССР.

Глава 2. Юрья.

И хотя, выше я говорила о том, что простые люди не часто путешествовали, до достижения своего школьного возраста я поменяла несколько мест проживания. В основном это были небольшие рабочие поселки в Кировской области, построенные в конце девятнадцатого столетия, при строительстве пермской железной дороги.

Идя со мной дальше, вы поймете, с чем были связанны эти переезды. Но начать описание я хочу с места моего рождения, потому что все мои детские дороги заканчивались именно там, в Юрье.

Это был большой поселок, районный центр. Поселок городского типа – важным тоном обозначали юрьянцы. Железная дорога делила его пополам. В центре – здание железнодорожной станции с перроном и небольшой привокзальной площадью. За вокзалом, дома в основном деревянные, частные хозяйства, бараки, стадион. Каменными были только магазины и двухэтажное здание новой школы.

Противоположная часть больше напоминала город. И хотя и там были небольшие деревянные постройки, в глаза бросались двухэтажные кирпичные жилые дома, недавно отстроенный Дом Культуры с несколькими аттракционами неподалеку, музыкальная школа и Дом Пионеров.

Немного в стороне от поселка находилось деревянное двухэтажное здание роддома, где, собственно, и начался мой жизненный путь. А сразу за ним поселковое кладбище. Уж не знаю, было это умышленно или так совпало. Но для меня это соседство всегда было немного пугающим и символичным. Словно предупреждало о том, что ты не вечно на этой земле.

С первого взгляда Юрья был хоть и крупный поселок, но один из сотни в этих местах. Но было то, что его делало не совсем обычным. В нескольких километрах от него стояла ракетная дивизия.

Для местных жителей это меняло многое. Во-первых, за забором с колючей проволокой возвышались новые кирпичные пятиэтажки для офицерского состава, с центральным отоплением, ванной и туалетом в квартирах. Во-вторых, снабжение в городке было на высшем уровне, так как там же находился и штаб.

Прилавки местных промтоварных магазинов уступали, разве что Московскому ЦУМу или Питерскому ДЛТ. От обилия мясных деликатесов в кулинарии у простого обывателя голова шла кругом. Офицерские жены, все как одна смахивали на Жаклин Кеннеди, с укладками из местной парикмахерской.

Конечно, попасть туда было не просто. Да и опасно. Через КПП без пропуска не пускали, но в заборе чьи-то заботливые руки сотворили портал. Через него обыватели и шастали до местных магазинов, нервно оглядываясь по сторонам. Бояться было чего, того и гляди нарвешься на патруль. С позором выставят тебя за ворота, а дыру заделают.

Патруль, кстати сказать, прохаживался и по Юрье, отлавливал солдат, сбежавших в самоволку. Местные жители были не против, как-то даже спокойнее было с ними. Ну, мало ли что.

И хотя, строительство железной дороги стало причиной появления поселка на карте, главным богатством местных земель, конечно, были леса.

Лес опоясывал Юрью со всех сторон, простираясь на несколько десятков километров. Поэтому не удивительно, что основным предприятием был леспромхоз. Из пяти тысяч населения, там работало тысяча триста человек. Проще говоря, почти в каждой семье кто-то работал в леспромхозе. И моя семья не исключение.

История человека, как мне кажется, начинается задолго до его рождения. Так и свою историю, начну с описания своей семьи. Иначе, как мне рассказать вам кто я такая и почему именно такая.

Глава 3. Ростислав Викторович.

К сожалению, дети в силу своего юного беспечного возраста, мало интересуются прошлым своих родителей, пока они живы. Достигнув зрелости, понимают, что реальные факты прошлого перемешались с живым детским воображением, и распутать этот гордиев узел невозможно. Но спросить уже не у кого. И я не исключение. Поэтому факты в моем рассказе будут больше напоминать калейдоскоп из детских впечатлений.

Мой дедушка, Ростислав Викторович, не был уроженцем этих мест. Мальчишка, воспитанный Черным морем и крымскими виноградниками, возмужавший на широких проспектах Москвы, был выслан великой партией на дальние трудовые рубежи необъятной Родины.

Случилось это в конце пятидесятых годов. По маминым рассказам, ей было лет четырнадцать, когда она приехала к папе в Юрью. А за ней уже подтянулась бабушка с младшими детьми.