Тетки – не джентльмены

– Беда в том, что мисс Кук находится под большим влиянием какого-то своего приятеля по имени Толстой. Я с ним не знаком, но, судя по всему, у него весьма странные взгляды. Вы не поверите, Дживс, но он утверждает, что курить не надо потому, что точно такое же удовольствие можно получить, если просто перебирать пальцами. Да этот человек просто осел. Вообразите роскошный банкет – из тех, когда на приглашении помечают «быть при регалиях». Уже произнесли тост за здоровье короля, сильные мужчины с нетерпением предвкушают момент, когда затянутся сигарами, и тут распорядитель стола произносит: «Джентльмены, можно перебирать пальцами». Представляете, какое уныние и разочарование воцарится за столом. Вам что-нибудь известно об этом Толстом? Вы о нем слышали?

– Да, сэр. Это был знаменитый русский писатель.

– Русский? Вот оно что. Писатель? Это не он написал «По царскому велению»?

– Полагаю, нет, сэр.

– Мне подумалось, а вдруг он воспользовался псевдонимом. Вы сказали «был». Его уже больше нет с нами?

– Нет, сэр. Он скончался несколько лет назад.

– Тем лучше для него. Перебирать пальцами! Какая нелепость. Я бы посмеялся, да мисс Кук говорит, что смеяться нехорошо, потому что другой ее приятель, его зовут Честерфилд, никогда не смеялся. Что ж, она может не волноваться. Судя по тому, как складываются мои дела, мне будет не до смеха. Я еще не коснулся обстоятельства, которое является главным доводом против этого брака. Не торопитесь с выводом, что я имею в виду старика Кука как обязательное приложение к брачному контракту. Не отрицаю, одного этого достаточно, чтобы мрачно смотреть в будущее, но я говорю об Орло Портере.

– Да, сэр.

Я бросил на него суровый взгляд:

– Дживс, если вам нечего сказать, кроме как «Да, сэр», то лучше не говорите ничего.

– Хорошо, сэр.

– Итак, Орло Портер. Мы уже отмечали его вспыльчивый нрав, крепкие, как цепи, мускулы натруженных рук и бешеную ревность. Одного лишь подозрения, будто я навязываю мисс Кук свое, как он выразился, омерзительное общество, было достаточно, чтобы он пригрозил голыми руками выпустить мне кишки. Что же он натворит, когда узнает, что мы помолвлены?

– Поскольку леди сама столь недвусмысленно отвергла его, едва ли он станет винить вас…

– В том, что я занял освободившееся место? Как бы не так. Он решит, что это я убедил ее дать ему от ворот поворот. И ничто его не разуверит в этом. В его глазах я – коварная змея, притаившаяся в траве, а всем известно, чего можно ждать от змей в траве. Нет, нам надо проявить поистине чудеса изобретательности и придумать, как вырвать у него клыки. В противном случае я не дам и ломаного гроша за мои кишки.

Я собирался было спросить Дживса, при нем ли еще кистень, или, как говорят американцы, дубинка, которую он несколько месяцев назад изъял у сына тети Далии, Бонзо. Юнец приобрел ее с целью опробовать на своем однокласснике, к которому питал неприязнь, но мы решили, что лучше ему обойтись без дубинки. Чтобы разрядить напряженность в отношениях с Орло Портером, мне необходимо было именно такое средство защиты. Вооруженный дубинкой, я могу смело бросить вызов О. Портеру. Но не успел я открыть рот, как в холле зазвонил телефон.

– Пожалуйста, ответьте, Дживс. Скажите, что я пошел ненадолго прогуляться, согласно рекомендациям моего медицинского консультанта. Должно быть, это тетя Далия, и хотя к концу нашей недавней беседы ее душевное состояние пришло в равновесие, трудно сказать, надолго ли оно сохранится.

– Хорошо, сэр.

– Вам известно, что такое эти женщины.

– Действительно, сэр.

– Особенно тетки.

– Да, сэр. Моя тетя…

– О ней вы расскажете мне позднее.

– В любое время, сэр, когда пожелаете.

Помню, однажды мой приятель Китекэт Поттер-Перебрайт поставил на одну темную лошадку, и она пришла первой, опередив соперников на голову, но была дисквалифицирована, потому что жокей нарушил какие-то правила. Тогда Дживс сказал о сокрушенном Китекэте: «Меланхолия знаки свои на него положила»[44]. Так вот то же самое можно было сказать обо мне в этот момент, когда я сидел и подводил итог ударам судьбы, размышляя, в какой компот я угодил.

В сравнении с прочими моими несчастьями очередной разговор по телефону со старушкой прародительницей представлялся не самой большой причиной для меланхолии, но все же одним поводом для уныния было бы больше. Звонок тети Далии мог означать лишь одно: умиротворенного настроения, в каком она со мной распрощалась, надолго не хватило, она придумала много новых язвительных замечаний на тему моего несоответствия идеалу племянника, как она его себе представляла. Я был не готов снова выслушивать уничтожающую критику в свой адрес, особенно когда ее произносят голосом, который за долгие годы охоты на лис разработан до такой мощи звучания, что нервная система слушателя просто не выдерживает.

Когда Дживс вернулся, я сразу же спросил:

– Ну, что она сказала?

– Это звонил мистер Портер, сэр.

Слава Богу, что я попросил Дживса подойти к телефону.

– И что же он сказал? – осведомился я, хотя приблизительно уже догадывался.