Тетралогия. Ангел оберегающий потомков последнего Иудейского царя из рода Давида. Книга третья. Проект «Конкретный Сионизм» – Вознаграждающий счастье

Не откладывая в долгий ящик, времени действительно оставалось в обрез, встретился и выслушал ещё одну исповедь. По распределению Николай уехал на крайний север, крепко встал на ноги. Только решил забрать родителей к себе, как страстная любовь затмила окружающий мир. Появилась семья, родился сын. Жена под благовидными предлогами, убедила, а скорее сам захотел, копить деньги, для будущих, заманчивых наслаждений. А между тем семейный корабль начал трещать и ломаться. Устал от обыденности, захотелось больше свободы. Завёл друзей и подруг на стороне, по-прежнему забывая о людях подаривших появление на белом свете. Не нашёл лучшего решения, как развестись. Каждый день находил спасение, доводя себя до состояния сильного алкогольного опьянения. Сейчас стараясь дать определение скотскому поведению, когда несёшь несусветную околесицу, сдабривая чушь, бессвязной речью. Понимаю прошёл все стадии напиваясь в стельку, дрова, хлам, дым, зюзю, если не ошибаюсь, название свиньи. Однажды, когда уже достиг дна, то есть был в полном драбадане в руке оказался листок. Название стихотворения, было почти полностью оторвано. С трудом начав читать текст, как первые строчки начисто выбили тяжкий хмель. Разреши прочту? Знаю наизусть и читаю про себя, как молитву каждый Божий день.

Сына мать качала… баюшки – баю,
Вырастешь сыночек… помни мать свою.
Ночь уже проходит и встает заря,
Мать качала сына… думала – не зря.
Все плохие мысли от себя гнала,
И с какою гордостью в первый класс вела.
Годы пролетели – вниз с горы, рекой,
В жизни у мальчишки – первый выпускной.
Далее учеба в городе большом,
А потом сыночек в армию ушел.
Мать переживала… ночи не спала,
Каждую копейку сыну берегла.
Господа просила… все слова, как стон,
О здоровье сына у святых икон.
Свадьба отшумела… «Дым стоял столбом»
И сынок покинул старый отчий дом.
Жизнь его кружила в карусели дней,
Не звонит… не пишет матери своей,
А она все плачет сидя у окна,
Серенькая кошка… да она – одна.
И душа рыдает и под сердцем жжет,
Что же сын не едет… внуков не везет?
Все у сына в общем в жизни хорошо,
Жизнь свою устроил, сам себя нашел.
Для семьи трудился не жалея сил
… А о ней не вспомнил… а о ней забыл.
И никак до сына это не дойдет,
Что молитвой мамы, он вот так живет.
Плачет сын у гроба… «Мамочка, прости»
Ношу эту тяжкую до конца нести.
Помнить о родителях – жизненный закон,
Он об этом вспомнил после похорон.
На глаза попались в тайном уголке,
Сбереженья мамы в носовом платке.
Рядышком записка… «Я тебя ждала,
Здесь насобирала, что, сынок, смогла».
Плакал над деньгами сам себя кляня,
Он такие деньги делал за полдня.
И душа рыдает… и прощенья нет,
Мать их собирала целых десять лет…

В самом конце, ставшего для меня путеводным стихотворения, прочёл имя Надежда и фамилию автора Ласточкина. Совершенно случайно, встретив давнего знакомого, узнал, как тяжело жили последние годы родители. Помогая мне получить высшее образование, отказывали во всём, даже продали свой домик. Задумавшись о Божьей заповеди «Чти родителей своих», нашёл корень постигших бед. Понял свою неправоту, считая и убеждая, что они сами должны обеспечивать свою жизнь. Проснулась совесть, но слишком поздно. Вернулся в родные края, где отсутствовал много лет. Со слов соседки, отец с матерью сильно болели и последнее время не могли работать. Однажды увидела, как мама просила милостыньку. Экономили буквально на всём, скромно питались, даже не позволяя сходить в кино, которое когда-то очень любили. Подрабатывали, где только могли, собирали и сдавали пустые бутылки. Затем уехали в другой город. Жена с ребёнком тоже словно провалились. Больше о них никто ничего не слышал.