Тевинтерские ночи

Мужчина в маске поднялся и со вздохом взял посох из окаменевшей руки Морталитаси. Вынув палочку для перемешивания из-под аметиста в навершии посоха, он подержал ее в руках и пробормотал: «Ты свободен».

Палочка засияла на долю секунды – и висп испарился.

Мужчина обернулся, снял маску, небрежно бросил ее на стол – и перед Шартер вновь предстало лицо, которое она месяцами видела в Убежище и Скайхолде, ничего не подозревая.

Эльф, совершенно лысый – золотые кудри, как оказалось, крепились к маске. Овальное лицо с полными губами, крошечный шрам на лбу. Острые уши, прежде таившиеся под маской и париком.

– С Приставом все проделано блестяще, – отметила Шартер. – Тело окаменело, а одежда – нет.

– Должен предостеречь от общения с теми, кто за морем, – ответил он. – Они опасны.

– Опаснее эльфа, угрожающего всему миру?

В ответ на это эльф шевельнул губами, подтверждая догадку Шартер.

– Зачем ты пришел? Почему сам?

– Мне захотелось узнать, что известно всем вам. – Он обвел рукой стол. – Так много агентов – и ни одного глупца. Что же касается моего личного присутствия… Меня привлекло участие Инквизиции. А почему ты здесь? – спросил эльф, вернувшись в кресло.

Шартер беспомощно покачала головой:

– Ты сказал Инквизитору, что уничтожишь мир. Неужели думал, что мы не попытаемся тебя остановить?

– То была минутная слабость, – вздохнул он. – Я решил, что вы заслуживаете правды и покоя еще на несколько лет, пока мой ритуал не будет завершен… и миру не придет конец.

– Тогда, полагаю, мы не единственные, кому ты солгал. Ты не обязан этого делать.

Его взгляд пригвоздил ее к полу.

– Другого выхода нет. Я делаю это, чтобы спасти мир. И когда все свершится, вполне возможно, что оставшимся в нем эльфам – таким, как ты, – он покажется лучше прежнего.

Шартер уже подумывала, не солгать ли. Но затем вспомнила Тессу с ее живой улыбкой и сильными руками.

– Не всем, кто мне дорог, повезет так же сильно.

Он печально улыбнулся:

– Мне хорошо знакомо это чувство. Я ведь не бог, Шартер. Я гордый, опрометчивый, глупый эльф, и я делаю то, что до́лжно. Когда будешь писать Инквизитору… – Его голос дрогнул. – Передай, что я сожалею.

Он ушел. Шартер сидела неподвижно, пока за ним не закрылся занавес.

Затем она допила чай, держа чашку чуть дрожащими пальцами.

Взглянула на драконью маску на столе.

Гордый, опрометчивый, глупый. Делает то, что должен. Симпатизирует эльфам. Сожалеет.

Идол из красного лириума: две фигуры, одна из них, коронованная, утешает другую.

Сведений не так много, но больше, чем было раньше, подумала Шартер. Достав из кармана маленькую записную книжку, она взялась за отчет.

В конце концов, Ужасный Волк сам по себе не остановится.