Тевтон

– Пока цел. И даже – не сильно пострадал. Словно его специально щадили…

– Слушай. И что, радарная и служба оповещения даже ничего и не заметили? Не было никакого сигнала тревоги, предупреждения?

– Я сам оператор, господин офицер, но признаюсь вам, как на исповеди: экран был абсолютно чист! Клянусь Христом-Спасителем!

– Верю, солдат… Я сам с подобным столкнулся… Ты не поверишь, но… – И замер, проглотив окончание фразы. На месте жилого блока, где прежде размещалась ягд-команда, была огромная воронка с оплавленным гребнем.

Молодой человек опустился прямо на выжженную землю и долго сидел, глядя на братскую могилу. Рядовой что-то говорил, пытался даже его растормошить, но – бесполезно. Курт сидел неподвижно, словно окаменел. После у него в руках оказалась фляга с дешевым солдатским шнапсом, и он пил прямо из горлышка, сплевывая тягучую вязкую слюну и не закусывая. Как воду. Погибли все. И ветеран, командир спецгруппы Готфрид цу Лансдорф, так любивший хвастаться своим сыном, учащимся Академии, и весельчак и юморист Пауль Хаузер, по прозвищу Пуля. Полегли все, превратившись в один миг в горстку пепла, развеянного по ветру адской силой. Те, с кем Вальдхайм прослужил два года, с кем сроднился, кто сделал из неопытного юнца, на которого неизвестно почему пал выбор их генерал-фельдмаршала, матерого и страшного бойца…

Курт очнулся совсем в другом месте – возле импровизированного медпункта под открытым небом. Как он сюда попал или кто-то его привел, в памяти не отложилось. Только пустая фляга в руке да солдатское одеяло, наброшенное на плечи. Немного побаливала голова – наверное, с похмелья, поскольку из фляжки уже совсем слабо тянуло выветрившимся сивушным запахом.

Пошарил за погоном, вытащил форменную пятнистую «гансовку» с длинным козырьком, пригладил ладонью короткий ежик волос, надел, рефлекторно проверив ребром ладони, по центру ли находится раскинувший крылья стилизованный орел. Его награды были сданы, как и положено при выходе в поиск, в штаб базы. А высший знак отличия Ордена, Черный Крест, хранился дома. Да и не принято было среди членов ягд-команды кичиться своими орденами и медалями, которых у каждого было по вагону и маленькой тележке. Курт подтянул портупею из толстой натуральной кожи, проверил наличие тесака и пистолета – все на месте. Поднялся, поймал пробегающего мимо в залитом кровью зеленом халате санитара:

– Где Брат Олдржих?

– Возле лифта, господин гауптман!

– Свободен.

И вышел на уже немного прибранную аллею, ведущую к приемному блоку Небесной Нити…

Пожары в разгромленном городке уже потушили. Почти. Только горючее еще пылало, выбрасывая из вентиляционных отверстий снопы пламени. Наверное, из-за повреждений при бомбежке отказала система автоматического пожаротушения. Солдаты уже не бегали беспорядочно, а перемещались небольшими группами, выполняя поставленные офицерами задачи.

Курт вышел к причальному отсеку. Возле него был разбит палаточный лагерь. У самого большого шатра стояли часовые, при виде Вальдхайма вытянувшиеся во фронт. Он отдал им честь и вошел в освещенную аварийными светильниками палатку, мгновенно просканировав взглядом обстановку. Над извлеченными из-под развалин, чудом уцелевшими раухерами склонились спины капралов и рядовых. Несколько офицеров что-то обсуждали, стоя возле голографической картинки окрестностей базы. К ним Курт и направился.

– Гауптман фон Вальдхайм. Готов к продолжению службы в качестве полевого офицера до получения указаний из вышестоящего Штаба.

Старший по званию среди присутствующих обернулся, смерил парня взглядом. Буркнул:

– Внешне немного помят, но в дело сгодится. Вернер фон Дитц. Командир шестого полка тяжелой пехоты.

– Седьмой номер ягд-команды. Прозвище – Дестроер.

– О!

Кличку в подразделении Курт заработал такую, что говорила сама за себя. Да и продвинулся за год очень прилично, начав с последнего номера, и став седьмым всего за год.

– Тогда вам и карты в руки. Значит, вы – универсал? Знакомы с тяжелой техникой?

– В Академии довелось водить танки, броневики, но специализация – канонир космофлота.

– А как же угодили в ягд-команду?! – непритворно удивились все.

Кривая ухмылка преобразила лицо тевтона:

– Пути Господни неисповедимы. Я единственный уцелел при разгроме форта номер семь полтора года назад.

Молча покивали – о каждой из подобных трагедий знали все.

– Ладно, гауптман. Нам удалось вывести из ангаров четыре «Левиафана». Но с экипажами, а тем паче с командирами этих машин у нас крайне тяжело. Их просто нет. А вы знаете, что специфика управления у наших «малюток» особая. Предлагаю вам занять место вожака одного из них.

– Слушаюсь! Где я могу найти танк и побеседовать с экипажем?

– Они с той стороны причала. Номер машины – девять.

– А что с остальными танками?

– Увы. Обвал повредил орудия, подвеску, двигатели. Они небоеспособны. На месте узнаете в подробностях.

– Ясно. А где Брат Олдржих?

– Командир базы отдыхает. Шутка ли – получил осколок в бок, да еще полтора суток на ногах. Завтра, точнее, уже сегодня утром увидите. И еще, гауптман…