Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники

Но и без предупреждения воины продвигались, словно индейцы на тропе войны: след в след, дыша друг другу в затылок. Своды штольни вдруг резко ушли вверх и пропали во тьме, едва разгоняемой светом горящего внизу костра – такого большого, что тепло достигало даже укрывшихся за камнями воинов. Пахло похлебкой и еще чем-то вкусным, жареным мясом, что ли? А может, рыбой – костер горел на каменном мысу, глубоко вдающемся в широкую подземную реку. Пламя отражалось в черной как смоль воде. Нет, пожалуй, это озеро – вода была уж слишком спокойной, неподвижной. Дальний берег терялся во тьме, а здесь, на мысу, у огня толпились люди в длинных белых одеждах. Лица их скрывали серебряные маски, будто они таились даже друг от друга.

Это были друиды, кто же еще? Виталий насчитал с дюжину человек – не так много против десяти воинов, один из которых – бывший гладиатор. Но где же, черт побери…

– А вот и головы! – прошептал десятник.

Из-за скального выступа вдруг выплыла лодка с позолоченными бортами, утыканными длинными стержнями, каждый из которых венчала мертвая человеческая голова. Мужские, женские, детские; свежие, еще истекавшие кровью, и старые, выбеленные временем черепа с вделанными в глазницы самоцветами. Общим число их было десятка два, и пахли они гнусно.

Беторикс со страхом вгляделся, и, в любой момент ожидая увидеть среди мертвых голов знакомое лицо своей пропавшей возлюбленной.

Вот она! Черт! Нет, показалось. Такие же светлые волосы, но ткани лица совсем сгнили – тело Алезии не успело бы так разложиться.

– Будем брать? – прошептал Виталий.

– Да, – так же тихо отозвался десятник. – Только не сразу. Сначала осмотримся. Где-то должны быть часовые – слишком уж господа друиды беспечны. Карвек, Монгибар – осмотрите здесь все.

Кивнув, парни растворились в темноте, поползли меж камней, словно змеи.

Беторикс тоже оторвал взгляд от причалившей лодки. Где тут может быть часовой? Например, на том выступе – уж больно обзор оттуда хороший! И вот на том, метрах в пятидесяти. Все видно, и не доберешься туда.

Но что сейчас толку от часовых? Успеют в лучшем случае предупредить и выпустить пару стрел. Жрецам это мало поможет, и нет у поганых сволочей никаких шансов! Правда, воины еще могут приплыть на лодках… А как знать, сколько у друидов людей в запасе, где они, когда появятся? Но ведь спецконтингент Камунорига тоже не лыком шит и времени даром не теряет. Нет, гады обречены, это было ясно с самого начала!

И все же Амбриконум прав: беспечность друидов выглядит подозрительно. Верят, что никто не сможет отыскать их убежище? Неужели они настолько наивны? Тогда почему? Бывший гладиатор понимал, что и десятник терзался той же самой загадкой. Возможно, двое ловких молодых воинов найдут ответ.

– Ого! Еще одна лодка.

Беторикс вытянул шею и увидел, как из-за того же мыса показалась очередная ладья, на этот раз серебряная. Галльские кузнецы были большие мастера на такие штуки – отделанная серебром колесница, показанная в Риме во время триумфа кого-то из полководцев, вызвала бурю восторгов у граждан, не ожидавших ничего подобного от «диких галлов».

На этом челне мертвых голов не было – почти все его пространство занимала деревянная клетка, скорее просто огромная корзина из гибких ивовых прутьев, осмоленная снаружи. Внутри нее лежала Алезия – обнаженная, привязанная за запястья и щиколотки, с вздымающейся грудью и гневно распахнутыми глазами. Едва ладья причалила к берегу, девушка принялась гнусно ругаться, и Виталий озадаченно ухмыльнулся – он и не догадывался, что его благоверная знает такие словечки. «Бесхвостые суки», «падаль» и «кастрированный шакал» – самые мягкие из них.

– Эй, косматый козел! Ты, ты, гнусный старик. Напрасно ты спрятался за маской, Цернут! Это ведь ты убил моего отца и брата… Как же ты смешон, ублюдок? Эй вы, чучелы! Вы, кстати, знаете, что Цернут обычно занимается любовью с козлом? А еще была у него одна курица для той же цели… Ах, я еще забыла про ягненка… Ну, что глаза пялишь, кошкин сын? Ответить нечего? Знаешь, что я ведь правду сказала.

– Заткнись! – Не выдержав издевательств, друид гневно сорвал с себя маску. – Ты, подлая сука! Сейчас, сейчас ты запоешь по-другому… Эх, надо было первым делом вырвать этой твари язык! Дайте, дайте мне факел! Ага-а-а!!!! Езус! Эпона! Цернунн!!! Возьмите к себе эту гордячку, последнюю из проклятого рода властелинов мандубиев!

Позади послышался шорох – вернулись с докладом разведчики.

– Часовых всего двое, – шепотом сообщил Карвек. – Но я видел там странную штуку.

– Что еще за штука? – быстро переспросил Амбриконум.

– Такая, похожая на тонкое копье или тележную ось на двух ножках.

– Ось на ножках? – нахмурился Беторикс, не понимая, что это может быть.

Жрец мерзко захохотал, схватил ярко горящий факел и поднес к клетке… Милый обычай друидов – сжигать в таких клетках живых людей. В лучшем случае, предварительно перерезав горло. Любили кровушку кельтские боги, без человеческой жертвы ни одно важное дело не начиналось.