Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники

Синие глаза юной матроны затянули Беторикса необратимо и властно, как не на шутку разыгравшаяся морская пучина затягивает щепочки-корабли, как магнит притягивает к себе железо, как удерживает Луну Земля. Луция даже не сказала больше ни слова, просто повернулась, пошла… Молодой человек шел за ней, словно зачарованный, уже и думать забыв, что эта своенравная девчонка нужна ему в первую очередь в качестве источника информации или даже, лучше сказать, ниточки, указующей путь. И в конце этой ниточки должен был возникнуть Тит Анний Милон! Продажный политик и интриган, несомненно, связанный с пропажей золотого обоза, следы которого терялись где-то здесь, в Риме, здесь и нужно было искать драгоценности, естественно – через Милона. Искать, найти, вернуть… и тут же пустить в дело.

– Ну? – с лукавым прищуром Луция оглянулась на пороге роскошной опочивальни с широкой кроватью на резных львиных лапах, покрытых тонким слоем золота, с двумя медными светильниками на высоких подставках с затейливым серебряным кружевом, с… И что там было еще? Много всякой мебели – какие-то столики, шкафчики, подставки для амфор, деревянные креслица в египетском стиле – с уточками, тяжелые темно-зеленые шторы, затканные изысканным рисунком, обитая начищенными бронзовыми пластинками дверь… которую хозяйка всего этого великолепия тут же закрыла на засовец, едва только гость вошел.

О, как она была хороша, эта молодая и желанная женщина, красивая, как ахейская статуя, и казавшаяся столь же недоступной и холодной, как северный полюс. Впрочем, нет – вот Луция фыркнула, прогнав с ложа кошку, улыбнулась, смешно наморщив нос:

– Помоги мне раздеться, гладиатор! И помни – у нас очень мало времени.

Под верхней невесомой туникою оказалась лишь одна нижняя, такая же полупрозрачная и ничуть не скрывавшая всех прелестей юного, изголодавшегося по плотской любви, тела.

Обняв девушку, Беторикс вздрогнул, ощутив сквозь тонкую ткань тепло шелковистой кожи, не в силах сдержаться, принялся целовать Луцию в шею, в грудь…

– О, мой гладиатор! – шептала матрона, ловко освобождая любовника от одежды.

Вот уже и сама скинула тунику, улеглась на ложе… неземная красота юной женщины затмевала бесстыдство и похоть, лишь прищуренный синий взгляд выдавал любовную страсть и самое горячее желание, неотвратимое, словно несущийся под откос железнодорожный состав.

Никто не смел становиться у этого желания на пути. Да Беторикс и не собирался… Не затем пришел. То есть – вовсе и не за этим, а…

О, сколь сладостен миг любви, миг физической близости, вскруживший головы обоим и заменивший на некоторое время любовь! Как сверкали очи, изгибались тела и тяжелое дыхание, и сладострастные стоны уносились куда-то далеко, высоко – в атмосферу, а может быть, и в космос, вызывая зависть у звезд.

Пылкие объятия. Томный, с легким прищуром взгляд. Грудь, волнующаяся, колыхающаяся, как море, темная ямочка пупка, бедра… Беторикс прикрыл глаза – какое наслаждение чувствовать все это своим! Обладать этой красотой, пусть хотя бы на время, терять напрочь голову, четко при этом ощущая, что точно такие же чувства испытывает сейчас и Луция. Обоим было сейчас все равно – гладиатор, матрона… Какая разница, кто есть кто?

Вот снова вздох… и стон… еще одно движение…

Любовники долго плавали среди звезд, но все же пришла пора вернуться на Землю.

– Хочешь вина? – прижавшись к мускулистой мужской груди, расслабленно спросила Луция. И тут же улыбнулась. – Вот дура! Нашла, что спросить у гладиатора. Постой! Я сама налью…

Соскочив с ложа, нагая синеглазая нимфа скользнула к амфоре, наклонила… наполнив два бокала, уселась на кровать:

– Выпьем за нашу встречу, гладиатор.

– Выпьем… Какие у тебя глаза!

– Красивые, я знаю. И тело тоже – красивое… Или не так?

– Зачем ты спрашиваешь? – выпив разбавленное теплой морской водой (особый шик!) вино, Виталий едва удержал его в желудке – никак не мог привыкнуть к подобным извращенным изыскам.

– Что кривишься? Это же фалерн! Хотя… откуда гладиатору знать толк в хорошем вине? – женщина весело рассмеялась. – Ну, не обижайся – я просто сказала, что есть. Вот только с тобой и могу говорить откровенно.

– И я тоже… – Беторикс понял, что наступил самый подходящий для беседы момент и тут же приступил к расспросам. Как и полагается неотесанному гладиатору – сразу взял быка за рога:

– Хочу тебя кое о чем попросить…

– Спрашивай, – поставив недопитый бокал на низенький, инкрустируемый сердоликом и яшмою, столик, матрона поощрительно махнула рукой… и тут же съязвила: – Надеюсь, речь пойдет не о мешке золота? Нет, золото я тебе, может, и дам… но только немного.

Галльский Вепрь вздрогнул – ну, надо же, эта красивая, умная и – что уж тут говорить! – циничная девушка словно бы читала его мысли, причем – без особого труда.

Золото! Откуда она знает про золото?

– Эй, эй, милый? Ты где?

– Так… – гладиатор поспешно спрятал смущение. – Задумался – с чего бы начать?

– Так начни с начала, чего тут думать-то? – вполне резонно посоветовала Луция.