Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники

Отдохнув, Беторикс наскоро обследовал местность и решил на ночь глядя никуда не идти, переночевать здесь же, неподалеку, близ неширокой горной речушки с чистейшей холодной водою. Отыскал живописную полянку, окруженную порослью молодых дубков и высокими темно-зелеными папоротниками, устроил бивуак – нарвал травы, наломал лапника, стиснув зубы, выкупался все же в речушке, хоть и холодной. Обсох на мягком вечернем солнышке, да, как стемнело, снова уснул, так же крепко, как и только что – днем, видимо, сказывалось нервное переутомление.

А утром уже был на ногах с первыми лучами солнца. По нему и сориентировался – восток, запад – забрался на ближайшую кручу, осмотрелся – далеко было видно вокруг: и узкая долина – где вилла – как на ладони, и темнеющий за нею лес, и невысокие горы.

Сейчас следовало идти строго на запад и примерно через день пути резко повернуть к северу. Прикинув дорогу, молодой человек выбрал подходящую вершину – пологую, чем-то похожую на спящего медведя – этого направления и нужно было держаться, стараясь никуда ни сворачивать, ибо заблудиться в этих диких краях легче легкого.

И еще следовало конечно же подумать о пище, что автоматически означало – вступить в контакт с местными жителями, ибо еще как раздобыть еду? Не красть же?

Виталий рассудил, что ближе к полудню можно будет высматривать повнимательнее какую-нибудь деревеньку или – еще лучше – одиноко стоящую хижину, каких в Галлии тоже имелось немало. Что-то типа хуторов, ферм. Как предположил беглец, за полдня он уж всяко пройдет километров десять, а то и больше – по здешним меркам, расстояние вполне достаточное, чтобы тех, кто живет на вилле, тоже считали чужими. Для местных и те – чужаки и он, Беторикс, – чужак. Баш на баш.

Поднималось в небо солнышко, светило ласково, приятно, дул легкий ветерок, гнал по синему небу легкие белые облака, вокруг порхали какие-то птицы и разноцветные бабочки, а вот появились и стрекозы – синие, лупоглазые – из чего молодой человек сразу же сделал вывод о том, что приближается к какому-нибудь водоему – тихой речной заводи или лесному озерку.

Последнее предположение оказалось верным – путник не прошел и пару десятком шагов, когда перед ним довольно неожиданно отрылась водная гладь – круглое маленькое озерцо, окруженное невысокими соснами, ивой и красноталом. Перед соснами, средь камышей узеньким пляжем белел песочек. Виталий с удовольствием присел, разулся, походил по теплой водичке, а потом решил и выкупаться – коль уж так пристатилось. Недобрых чужих глаз не опасался, местечко казалось открытым, светлым и запредельно мирным. Мирно светило в небесах солнышко, мирно проплывали над головой облака, мирно летали стрекозы.

На всякий случай стараясь не шуметь, молодой человек осторожно вошел в воду, поплыл, перевернулся на спину… Ах, до чего ж тут было хорошо! И сосенки эти, и камыши, и даже… ну да – и здесь, как и на вилле, пахло сиренью. Да во-он он, за соснами, сиреневый куст. Красота!

Набрав в грудь побольше воздуха, беглец нырнул – показалось, будто на дне что-то белело… что-то круглое… камни. Груда белых камней… впрочем – нет! Никакие это не камни!

Виталия словно током ударило, едва он только прикоснулся рукой… нет не к камню. Это был выбеленный водою до блеска скалящийся человеческий череп! И лежал он на дне вовсе не в одиночестве, а в компании таких же мертвых голов, целой груды!

Ну, надо же – вот вам и мирное озерко. Капище! Гнусное языческое капище – вот что это такое. Именно здесь и приносят жертвы жестоким местным богам. Убираться, убираться подобру-поздорову из этого проклятого места!

Вынырнув, Виталий быстро поплыл к берегу… Да, черепа, да, кровавые боги. И все же, все же как здесь было хорошо! И как здорово цвела сирень!

Глава 3. 50 г. до Р. Х. Галлия

Эмалью по золоту