Тевтонский орден

Современные ученые, несмотря на новые данные археологических раскопок и новые архивные материалы, так и не пришли к полному согласию о том, что же произошло на поле сражения. Все согласны, что Юнгинген допустил ошибки, развертывая свою армию на поле сражения. Все согласны, что и Витаутас, и Юнгинген были храбрыми воинами, рисковавшими своими жизнями в ожесточенном сражении. Почти все согласны, что Ягайло по тем или иным причинам предпочел оставаться там, где все могли видеть его, подле своего шатра на холме, и что решающим моментом битвы была минута, когда атака крестоносцев на королевские позиции провалилась. Все, кроме литовцев, почти единодушно соглашаются, что притворное отступление целой армии было рискованным и трудным маневром, хотя и обычной тактикой для небольших отрядов по всей Европе; к тому же если отступление было притворным – почему крестоносцев, которые преследовали литовцев, не ожидала засада? Или она все-таки была? Скорее всего, бегство литовского крыла армии не было запланировано. Ягайло был осторожным командиром и понимал, что отступление целого фланга его армии обернулось бы катастрофой, если бы торжествующие крестоносцы смогли сохранить дисциплину и повели атаку всеми силами в разрыв польско-литовского строя, оставленного побежавшей конницей, а затем ударили во фланг польским полкам. С другой стороны, лес позади польских порядков мог бы препятствовать отступлению, мог прикрыть центральный польский полк от наблюдения или атаки с фланга или тыла. Так как все согласны с тем, что поражение тевтонских рыцарей стало результатом недисциплинированного преследования литовских сил, то спор о причинах отступления литовцев не может быть решен к всеобщему согласию. Было ли это намеренным отступлением значительной части войск Витаутаса, или эти литовские, русские и татарские отряды бежали, разгромленные, с поля боя, трудно решить наверняка.

С точки зрения наблюдателя, живущего почти шесть столетий спустя, важным является тот факт, что войска Великого магистра нарушили свои порядки, чем воспользовались польские и литовские полки, ведомые Витаутасом. Ученые, отстаивающие версию ложного отступления, задаются вопросами, много ли татар было на службе у Витаутаса, как будто лишь эти степные всадники могли выполнить такой маневр. К сожалению, ни в одном из современных источников нет более подробной информации, чем у Длугожа, о численности войск и не все ученые согласны даже в вопросе о составе польских и литовских войск. Впрочем, это не настолько важно. Татарские отряды не были многочисленными и, насколько известно, не смогли нанести заметный урон своим преследователям. Впрочем, это и не повлияло на результат: то, что на левом фланге ряды ордена были нарушены, привело к последующей победе поляков в центре. До этого момента литовцы несли на себе основную тяжесть сражения, что подтверждают цифры потерь, и продолжали натиск на смешавшиеся ряды противника.

Великий магистр, должно быть, обдумывал мысль об отступлении, но отверг ее. Решение Юнгингена поставить все на массовую атаку на королевский шатер, возможно, было лучшим из имевшихся вариантов. Беспорядочное отступление через лес могло привести точно к такому же поражению; и, разумеется, Великого магистра обвинили бы в том, что он упустил свой шанс добиться полной победы над врагом, который был настолько же измотан, изрядно дезорганизован и, скорее всего, на грани поражения. К этому времени уже тысячи поляков и литовцев пали на поле боя, некоторые полки были разбиты, а другие колебались. Случись так, благодаря случаю или умению, что король или Великий князь пали бы от стрелы, меча или копья, победа могла бы повернуться к Юнгингену.

Полные потери почти не поддаются точному подсчету: самые старые (и самые низкие) подсчеты оценивают их в восемь тысяч человек с каждой стороны. Для ордена это означало, что в сражении погибла половина его воинов. Тысячи других попали в плен, где большинство из них победители зарубили мечами. Лишь светским рыцарям и командорам сохранили жизнь для последующего выкупа. Те, кто выжил, ошеломленные, измученные, часто израненные и безоружные, пробирались позднее вдалеке от поля битвы, в близлежащих городах и замках.