Тевтонский орден

Эта страшная война продолжалась 53 года. В наш план отнюдь не входит излагать ее историю во всех подробностях. Надо при этом заметить, что это было бы очень нелегкой задачей, с которой сами немцы не успели еще справиться. В своем замечательном издании Scriptores rerum prussicarum они дают, правда, все дошедшие до нас свидетельства об этом крупном событии. Но, к несчастно, самый полный, толковый и обстоятельный из старых историков Пруссии, Петр Дюсбургский, жил веком позже описываемых им событий; притом же он был священник и член ордена, и это отразилось не только в его пристрастном отношении к рыцарям, но и в самом взгляде его на смысл всей борьбы: верный узкоцерковному духу, он видит в ней только святое предприятие Божиих воинов против неверных. Его легенды прекрасны, и так как чудесное не может более вводить нас в заблуждение, то мы их охотно ему прощаем; но он не церемонится и с фактами, раздувая одни и совсем обходя другие, если они для него неудобны; он преувеличивает на каждой странице число крестоносцев и язычников и, благодаря всему этому, дает совсем неверную картину завоевания Пруссии. С другой стороны, он увлекает своими достоинствами, легкостью, занимательностью и, можно даже сказать, прелестью своего изложение. Вот почему даже современные немецкие историки подчиняются его авторитету, и завоевание, в их рассказах, представляется нам великой драмой в несколько актов, в которой громадные силы сталкиваются одни с другими в гигантской борьбе. Они сообщают этой истории колорит прекрасной и мрачной поэзии севера, с восторгом рассказывая об этих зимних походах, когда лед трещал под копытами рыцарских лошадей, и вносят сюда тот мистический патриотизм, который заставляет их восхищаться всем немецким, даже немецкой грубостью и жестокостью, так как они видят в немце орудие какой-то сверхъестественной силы, какого-то особого Провидение, специально покровительствующего немцам, но не безразличного и для остального мира, ибо всей вселенной суждено быть преобразованной силою немецкого гения.

Нет сомнение, что немецкие рыцари и колонисты стояли выше покоренных или вытесненных ими пруссов, и нужно быть донельзя предубежденным, чтобы, сравнивая страну, описанную Вульфстаном, со страною, управляемою орденом, не удивляться необыкновенному делу, которое совершили эти немцы, вышедшие из всех областей Германии и из всех классов ее общества. Но при всем этом в интересах истины приходится признать, что история этого полувекового, медленного завоевания вовсе не так поэтична, как ее обыкновенно представляют.