Тевтонский орден

Фридрих-Вильгельм давно уже был настороже; один из первых он протестовал против преследования. Католические писатели утверждают, что он посылал эмиссаров в епископство поддерживать неудовольствие; это очень правдоподобно, но репутация страны убежища, которою более столетия пользовалась Пруссия благодаря поведению своих государей, сама по себе уже достаточно объясняет, почему Зальцеургские протестанты обратились к Фридриху-Вильгельму. В 1731 г. король принимает двух посланных ими депутатов: он обещает им, что если даже много тысяч их соотечественников захотят искать себе приюта в его стране, то он всех их примет «милостиво, любовно и сострадательно». Вскоре после того он издает открытый манифест к изгнанникам и посылает в Ратисбон своего агента с поручением руководить их своими советами. Тогда большая часть этих несчастных двинулась в Пруссию. Один из них оставил подробный рассказ об их Одиссе; здесь чувствуется в одно и то же время скорбь изгнанника, пыл верующего христианина и благодарность преследуемого за прием, оказанный этой части народа Божия на пути ее в обетованную землю. Целые процессии выходили навстречу путникам, их приветствовали в библейском духе, в городах и деревнях, при кликах народа и пении псалмов, им произносили торжественные речи, так что бегство их походило на триумфальное шествие. Из этого рассказа мы узнаем, что многие князья пытались остановить и задержать у себя Зальцбургских переселенцев, но все эти попытки были бесплодны: «Вюртембергский государь сделал нам много добра, как для тела, так и для души; да воздаст ему за это Господь Бог наш и да ниспошлет ему свое благословение! Но он не, хотел отпускать нас в Пруссию; однажды явились к нам три человека и разделили нас на три части; мы все тотчас же бросились друг к другу и, смешав ряды, закричали: «Мы не двинемся с места, пока не будем уверены, что нас ведут в Пруссию» и тогда три человека сказали: «Нам нечего делать с этим народом, потому что он никуда не хочет идти, кроме Пруссии».

Фридрих-Вильгельм ждал Зальцбургцев. Сначала он рассчитывал только на 5 000 или на 6000 переселенцев; но присланный ему доклад извещал, что их идет больше 20 000. «Отлично! — написал он на полях. — Хвала Богу! Какую милость посылает Господь Бранденбургскому дому! Ибо эта милость, конечно, снисходит от Бога!» Когда первая партия проходила через Потсдам, король захотел ее видеть. Это было 29 апреля 1732 г.: придворный проповедник, духовенство и школы вышли навстречу пришельцам и приветствовали их речами, а один из врачей предлагал между тем свои услуги больным; затем пришел приказ идти в королевский парк и выстроиться перед дворцом. Король не заставил себя ждать. Выйдя к ним, он сейчас же обратился к придворному проповеднику и спросил его: «Говорили вы с ними? что это за люди?» Проповедник ответил, что нашел в их душах чистую евангельскую веру. «А вы, — сказал король, обратившись к комиссару, приведшему партию, — довольны вы ими? Хорошо они вели себя в дороге?» Комиссар похвалил их поведение. После этого король вызвал несколько эмигрантов и стал предлагать им вопросы об их верованиях; ответы он нашел скромными и согласными с Евангелием. Тогда он велел раздать им денег, стал толковать то с тем, то с другим из них и беспрестанно повторял: «Дело пойдет на лад! Вам будет хорошо у меня, детки! Дело пойдет на лад!» Несколько времени спустя, встретив другую партию переселенцев, он стал на краю дороги, пустил их маршировать перед собой и приказал запеть псалом: «Бог нам прибежище и сила!» Переселенцы не знали напева и просили их извинить. Тогда он сам запел его полной грудью, и тронутая толпа стала ему вторить. Когда прошли последние ряды, он сказал: «Идите, идите, Бог вам в помощь!» Иногда он устраивал нечто вроде публичной исповеди: «Надеюсь, — говорил он, — между вами нет гуляк, обжор и пьяниц!» — и всегда заканчивал свою речь обещанием своего участия и благосклонности.