Тевтонский орден

Таким образом, прусское население во времена Фридриха представляет собою терпеливо и искусно сложенную мозаику. Составные части ее и теперь еще заметны, хотя время стерло и несколько смешало краски. Так, из главных групп переселенцев в Восточной Пруссии мы легко отличаем по некоторым особенностям языка и одежды, по народным воспоминаниям, по песням и сказкам потомков пришельцев из Зальцбурга. В Западной Пруссии сразу бросаются в глаза призванные Фридрихом II швабы; их черные волосы, их темные глаза и стройное сложение резко разнятся с светло русыми головами, голубыми глазами и дородностью уроженцев Севера, далеко уступающих им и в предприимчивости, и в способности к напряженной работе. Почти все эти швабы пришли в свое новое отечество бедняками. Соблазнившись указами Фридриха, которые его агенты читали им под тенью деревенских лип или в кабачках, они забрали свои пожитки и тронулись в путь. Богатые ехали на телегах, набитых всем, что только можно было захватить, начиная с хозяйственной утвари и кончая узлами ненужной рухляди, и гнали перед собой свои жалкие стада свиней и гусей; но большая часть несла все свое имущество на конце палки. Почти все они были ремесленники; тем не менее по прибытии в Пруссию их наделили землей, и они без разговоров превратились в земледельцев. Иной шел, чтобы работать каменщиком, а теперь в фартуке своей корпорации он отправлялся засевать поле. За плугом можно было видеть молодых женщин, которые храбро становились на место своих мужей, умерших в дороге. В руках этих тружеников, не знавших устали и до скупости бережливых, земля возросла в пять раз в своей стоимости. Потомки их сохранили в себе печать народного характера: они охотники до грубоватых насмешек, любят подшутить над соседом, не останавливаясь перед тем, что он может рассердиться и, как это бывало прежде в Южной Германии, их деревушки обмениваются между собою плоскими издевками. Говорят, что их женщины легко поддаются соблазну; это тоже считается отголоском их швабского происхождения. Суеверие этих детей переселенцев все те же, что в Швабии, откуда их отцы привезли с собой магические или пророческие книги, вроде знаменитого сборника «Альберт Великий, или симпатические и натуральные египетские секреты, в точности сохраненные, проверенные и одобренные для животных и людей». Швабский народный говор остался их родным наречием; на нем сложены те вольные песенки, которые они распевают по некоторым праздникам на лужайках для танцев или под окнами своих возлюбленных. Народные учителя негодуют против «этого ужасного языка», против этого Schwoabsch, как они говорят, передразнивая грубое произношение вюртембержцев; но дети переселенцев остаются ему верны, и если им нужно что-нибудь сказать друг другу по секрету при чужих, они смело говорят это вслух на своем старом наречии: сами народные учителя ничего в нем не понимают.