Тезей

- Что с тобой? - забеспокоилась Афродита.

- Я расту, - спокойно пояснил Эрот.

- Что за глупости? Ты же можешь сразу же стать большим, ты ведь бог.

- Нет, я хочу расти.

- Зачем?

- Так надо.

- Кому?

- Мне и всему.

...И, конечно, в чертогах всецаря бессмертных собрались самые близкие. Это был не совет богов. Для совета бессмертных здесь многих не хватало. Но и не простое семейное сборище. Повод, собравший самых близких бессмертных в чертогах Зевса, ощущался как чрезвычайно важный, тревожный и столь же неопределенный, как и статус этого неожиданного совещания.

Вечный ребенок, малыш Эрот решил расти. Не в одночасье превратиться на время во взрослого, почудачить и снова вернуться в пору детства, а именно расти. Как растут простые земные люди. И тут же становилось очевидным то, что при постоянном младенчестве божка любовных наваждений начисто забывалось: Эрот - порождение Хаоса. Он первым вышел из тьмы. Он не участвовал ни в каких распрях ранних и поздних богов и, воплотившись в ребенка Афродиты, укрылся в детстве. Однако именно Эрот, вышедший из тьмы и имени тогда еще не имевший, первым всплеском, первым побуждением любви привел в движение Вселенную. Можно рассказывать, как Чернокрылая ночь понесла от Ветра серебряное яйцо с Эротом внутри яйца и положила его в чрево темноты. Можно расписывать случившееся тогда как-нибудь иначе - ничего это не меняет. Эрот первым проявлением любви привел в движение Вселенную и отступил в детство.

И вот теперь он принялся расти. Решил выйти из младенчества. Что это может означать для сложившегося уже миропорядка богов и людей?

Потому никто и не удивился, когда в чертогах Зевса Афродита появилась с Эротом не одна, а вместе с Гестией. С невозмутимой Гестией, которая не только богиня домашнего очага, но и, что важней, олицетворение незыблемого Космоса.

Эрот же принес с собой зайца, только что пойманного на охоте. И устроился с ним в стороне от взрослых. Эрот и заяц были заняты друг другом. Заяц то терся об Эрота своей мягкой и светло-золотистой (небесное существо все-таки) шерстью, то отбивался от него лапками.

Боги, собравшиеся в чертогах своего всецаря, тоже делали вид, будто не замечают ребенка и зайца, хотя речь старались вести вокруг игрушек и игр. Пока Артемида наконец прямо не спросила Эрота:

- Ты мужчина и, как все они, хочешь вырасти и жениться на какой-нибудь девке?

- И это тоже. Вы ведь все переженились, - беспечно ответил малыш, не поднимая головы от своего зайца.

- Но ведь ты бог, да еще какой, - опять напомнила ему Афродита, - стань большим и женись.

- Нет, я не хочу, как вы. Я хочу сначала вырасти, - не согласился Эрот.

- Вот упрямый мальчишка, - не сдавалась Афродита, - ты ведь в любой момент можешь стать большим.

- Наоборот, я в любой момент могу стать маленьким, если вы будете приставать ко мне со своими вопросами.

- И ты кого-нибудь уже выбрал из женщин? - спросила Гера.

- Выбрал.

- Зачем же ей ждать, пока ты будешь расти, - всплеснула руками Артемида.

Вопросы Эроту задавали пока только женщины.

- Ей тоже надо расти, - с неким особым значением сказал Эрот и даже будто забыл в этот момент о зайце.

- И кто это? - опередила всех других женщин Афина.

- Не скажу, у нее и так будут крупные неприятности, - ответил Эрот, глянув на свою мать.

- Это уж точно, - не сдержалась Афродита.

- Значит, она земная, - рассудила Гера.

- Пока, - ответил Эрот.

- Имя ее хотя бы все-таки назови, - попросила Артемида.

- Психея.

- Это просто имя? - уточнила Гера.

- Фу, - мальчишески вскинулся Эрот, - не просто имя. Это же будет моя жена.

И тут наступило молчание.

Психея для античных греков - это как для нас, поздних, Душа. Психика, психоз, психология напридумываем мы впоследствии. А тогда Психея - просто Душа. В данном случае с большой буквы. Потому и призадумались боги и богини в чертогах Зевса.

- Значит, Психея будет расти и испытывать всякие трудности, - рассудила Гера.

- Как и я, - ответил Эрот.

- Какие у тебя трудности? - улыбнулась Афродита.

- Стану расти, и трудности будут, - весело произнес Эрот, гладя своего зайца.

- Ну чего пристали к ребенку, - вмешался наконец Зевс. - Иди, мой милый, поиграй с зайчиком.

И Эрот охотно исчез из чертогов всецаря бессмертных.

- Если великий и мудрый что-нибудь учудит, почему бы это не повторить ребенку, - не без язвительности заметила Гера, когда Эрот покинул чертоги владыки бессмертных.

И все, конечно, догадались, что сказанное метит в Зевса.

- Ты чего опять? - уставился на жену всецарь.

- Зевс собирается ждать, пока вырастет Парис, и почему бы Эротику не сделать чего-нибудь похожего, - усмехнулась Гера.

- При чем здесь это? При чем? - отмахнулся от жены Зевс, по-настоящему даже не рассердившись на нее. - Ты-то что скажешь, Гестия? - обратился он к хранительнице домашнего очага, олицетворяющей и незыблемый космос.