Тезка

Зато он часами разговаривает с ней по вечерам, когда все уже спят, а оплату за разговоры направляет на свой университетский счет. Один раз они встречаются в Бостоне и проводят целый день на Гарвард-сквер. Снега навалило по колено, а небо чистого, пронзительно-синего цвета. Сначала они идут в кино, берут билет на первый попавшийся сеанс, устраиваются в последнем ряду балкона и целуются в течение всего фильма под неодобрительные взгляды соседей. Затем перекусывают в кафе «Памплона», едят сандвичи с ветчиной и чесночный суп, забившись в угол, чтобы им никто не мешал. Обмениваются подарками — Рут дарит ему потертый томик офортов Гойи, а он ей — синие митенки и кассету с ее любимыми песнями «Битлз». Прямо над кафе они обнаруживают магазинчик, торгующий книгами по архитектуре, и проводят там целый час. Гоголь не может удержаться и покупает себе «Путешествие на восток» Ле Корбюзье. Он подумывает о том, чтобы начиная со следующего семестра специализироваться в архитектуре. После этого они отправляются гулять, держась за руки, целуясь через каждые несколько шагов, и вдруг оказываются на улице, по которой мама возила его в коляске. Он показывает ей профессорский дом — он много раз видел его на фотографиях, слышал рассказы родителей об Алане и Джуди. Но сейчас дом кажется необитаемым — снег засыпал крыльцо, около входной двери — целая груда свернутых в рулоны газет.

— Жаль, что нам не войти внутрь, — говорит Гоголь, — больше всего на свете я сейчас хочу остаться с тобой вдвоем.

Он смотрит на дом, обняв Рут за талию, и ощущает какую-то странную беспомощность. Ему кажется, что его предали: почему он не может вернуться в этот дом и быть в нем очень, очень счастливым?

В течение следующего года родителям Гоголя не удается выяснить о его девушке ничего определенного, да они и не проявляют к ней никакого интереса. Хотя сам Гоголь побывал на ферме у отца Рут уже дважды, познакомился с ним и его новой женой, единственный человек в его семье, кто знаком с Рут, — это Соня. У Сони тоже есть молодой человек, которого она тщательно скрывает от родителей. А для Ашока и Ашимы не существует понятия «влюбленность», это достижение их сына не вызывает у них ни гордости, ни даже сочувствия. Рут говорит, что ей все равно, даже наоборот, осуждение родителей — это ужасно романтично. Но Гоголь знает, что это не так. Почему родители не могут просто принять как данность то, что у него есть девушка?

— Ты слишком молод для этих глупостей, — говорят ему родители и в качестве отрицательного примера называют бенгальцев, женившихся на американках, — все браки без исключения распались. Но, когда Гоголь заявляет, что вовсе не собирается жениться, это повергает родителей в еще больший шок. Иногда, разговаривая с ними, он попросту бросает трубку. Конечно, говорит он себе, ему надо просто пожалеть своих предков, сами-то они никогда не были влюблены, поэтому и не знают, что это такое. Он подозревает, что они вздыхают с облегчением, когда Рут уезжает на семестр учиться в Оксфорд. О ее желании поехать в Англию он узнал в самом начале их знакомства, но тогда эта перспектива казалась ему далекой, как крошечная точка торнадо на горизонте. Рут спрашивает его, не возражает ли он против ее поездки? И хотя мысль о том, что она уедет за много тысяч миль, для него невыносима, он храбрится, убеждает ее, что двенадцать недель пронесутся быстро.

И весна без Рут для него не весна. Все время он проводит в студии, особенно вечера пятницы и выходные, когда тоска одолевает его. Иногда он заходит в кафе, где бывали вместе, слушает их любимую музыку: Саймона и Гарфункеля, Нейла Янга, Кэта Стивенса, покупает альбомы всех музыкантов, которые нравятся Рут. Иногда он приходит в отчаяние, думая о расстоянии между ними, о том, что, пока он крепко спит, она уже встает, выглядывает в окно, чистит зубы и пьет кофе, встречая новый день. Он тоскует по ней точно так же, как все эти годы его родители тосковали по своим индийским друзьям — впервые в жизни он узнал это чувство. Но родители не дают ему денег на поездку в Лондон во время весенних каникул. И он тратит все свои сбережения на международные звонки, звонит Рут по крайней мере дважды в неделю. Утром и вечером он бегает на почту проверять, не пришло ли ему письмо или открытка, оклеенная марками с изображением британской королевы. Он носит их с собой, прячет их между страницами книг. «Лекции по Шекспиру умопомрачительно прекрасны, я такого в жизни не слышала, — перечитывает он неровный почерк Рут. — Кофе кошмарный. Люди вежливы до безумия. Думаю о тебе все время».