The Beatles

Несмотря на то что жена Джима была медицинской сестрой, любая болезнь вызывала у него непереносимые страдания. Больничный запах приводил его в ужас, и этот ужас по наследству передался Полу.

– Но на следующий день он уже стал больше похож на человека. Хорошел на глазах. И в конце концов превратился в очаровательного малыша.

Однажды, когда Пол играл в садике перед домом, его мать обнаружила у ребенка на лице несколько пылинок и сказала, что отсюда нужно переезжать. Работа в Нейпирсе над производством двигателя для одного из истребителей приравнивалась к службе в военно-воздушных силах и поэтому Джим получил дом в Уолласи, в районе Наулси. Тамошние дома принадлежали муниципалитету, но некоторые из них предназначались для работников министерства авиации.

– Мы обычно называли их полудомиками, такие они были маленькие, хлипкие, с голой кирпичной кладкой внутри. Но все-таки это было лучше, чем меблированные комнаты, особенно когда есть маленький ребенок.

Служба в Нейпирсе закончилась раньше, чем война. Джима перевели в ливерпульский отдел Санитарной корпорации временным Инспектором: он должен был обходить мусорные свалки и следить, чтобы санитарные служащие исправно исполняли свои обязанности.

Джим зарабатывал в корпорации очень мало, поэтому его жена снова пошла работать патронажной сестрой, пока в 1944 году у нее не родился второй сын, Майкл.

Мэри Маккартни всегда больше нравилось быть медсестрой, чем заниматься патронажем. И притом рабочий день с девяти до пяти - это чересчур много, как в конторе. Поэтому через некоторое время она вновь возвратилась к акушерству. Взяла две акушерские ставки по месту жительства, что означало уход и присмотр за всеми беременными женщинами на большой территории. Акушеркам также предоставлялось муниципальное жилье. Один ее участок находился на Вестерн-авеню, второй - на Ардвик-роуд. Ее вызывали каждую ночь. Джим говорит, что жена слишком много работала, гораздо больше, чем ей следовало, но она всегда была чересчур трудолюбивой.

Самые ранние воспоминания Пола - ему было тогда три или четыре года - связаны с мамой. Он помнит, как кто-то вошел в дверь и протянул ей гипсовую собаку.

– В знак благодарности за то, что она приняла роды. Она постоянно получала подарки в этом духе. Еще я помню, как прятался от кого-то, а потом вышел и дал им по голове железякой. Но гипсовая собака была, по-моему, раньше.

К ранним воспоминаниям о матери относятся и ее попытки исправить его произношение.

– Я говорил на местном наречии, как все ребята, жившие рядом. Однажды Мать стала ругать меня за то, что я неправильно говорю, а я в ответ начал передразнивать ее. Она обиделась, и от чувства вины перед ней мне стало очень неуютно.

Когда Пол пошел в начальную школу на Стоктон-Вуд-роуд, семья жила в Спике. Мать не хотела посылать его в католическую школу, потому что невзлюбила эти учреждения в свою бытность патронажной сестрой. Вслед за Полом туда же отправился и Майкл.

– Помню, директриса говорила, как хорошо обращаются с младшими детьми эти два мальчика, - вспоминает Джим, - всегда защищают их. Она говорила, что Майкл - прирожденный лидер. По-моему, она думала так, потому что он вечно спорил. Пол был гораздо спокойнее, осторожнее. Майк вечно лез на рожон. Пол же избегал неприятностей.

Когда школа оказалась переполненной, они перешли в другую начальную школу, Джозефа Уильямса, она находилась в Гейтейкре, за городом.

Становясь старше. Пол все больше и больше совершенствовал свой дар тихой дипломатии - делал все очень спокойно, как его мать, не в пример шумному Майклу.

– Однажды я за что-то лупил Майкла, - говорит Джим. - Пол стоял рядом и кричал Майклу: «Скажи ему, что ты этого не делал, и он перестанет». Майк же продолжал утверждать, что сделал это, - не помню уж что. А Пол всегда умудрялся вылезти сухим из воды.

– Я был довольно хитрым, - говорит Пол. - Если меня когда-нибудь наказывали за плохое поведение, я обязательно прокрадывался к родителям в спальню, когда там никого не было, и понемножку отрывал бахрому у занавесок: вот вам, вот вам, думал я злорадно.

Пол с легкостью сдал экзамены на одиннадцать с плюсом и поступил в ливерпульский «Институт». Это была самая известная ливерпульская средняя школа. В 1825 году в Ливерпуле основали Институт механики, отсюда она и получила свое название. В этом же здании располагался и Художественный колледж, который до 1890 года являлся частью «Института». Ливерпульский университет имеет такое же происхождение. «Институт» стал обычной средней мужской школой примерно к концу прошлого века. Среди его выпускников - Артур Аски, Джеймс Лейвер, министр юстиции Моррис и покойный Сидней Силвермен.

Майкл тоже сумел сдать экзамены в «Институт», но через некоторое время оказался в самом слабом потоке. Пол учился превосходно и всегда был среди сильнейших.