The Beatles

В конце концов Стю тоже объявили, что он должен покинуть страну. Истинные причины их вынужденного отъезда, разумеется не считая Джорджа, которому не было восемнадцати, так и не выяснились. Возможно, они коренились во внутриклубной борьбе.

Единственным, кто достойно вернулся домой, оказался Стю. Он прилетел в Ливерпуль на самолете. У Стю болело горло. Астрид не хотелось, чтобы он окончательно разболелся, путешествуя сначала по суше, а потом по морю, и поэтому она купила ему билет на самолет.

Остальные добрались до Ливерпуля, как говорится, под собственными парусами. Блистательный опыт начала карьеры обернулся унижением и нищетой.

Они возвращались домой в одиночку или по двое, обносившиеся, без денег, без надежд. Некоторое время не встречались друг с другом. Они задавались вопросом, суждено ли когда-нибудь возродиться группе под названием «Битлз».

13. Ливерпуль - «Литерлэнд» и «Кэверн»

Джон вернулся из Гамбурга посреди ночи. Чтобы разбудить Мими, ему пришлось кидать камушки в окно ее спальни. - На нем были эти страшные ковбойские сапоги до колен, разрисованные золотом и серебром. Он бросил мне на ходу: «Заплати за такси, Мими». А я успела крикнуть ему в спину: «Где же твои 100 фунтов в неделю?»

– Ты все та же, Мими, - донеслось сверху, - ворчишь по поводу денег, хотя прекрасно понимаешь, как я устал. - А ты выкинь эти сапоги. Я тебя в таких не выпущу из дома. Джон лег спать. Он не выходил целую неделю, но не из-за сапог, а потому, что ничего другого ему не оставалось. Син, конечно, очень обрадовалась, что он приехал. Он писал ей все время. «Самые сексуальные письма со времен Генри Миллера, - говорит Джон. - Некоторые по сорок страниц. Надеюсь, ты их не выбросила?»

Джордж, добравшийся домой первым, представления не имел, что остальные последовали за ним.

– Мне было стыдно за все эти разговоры перед отъездом в Гамбург. Как-то вечером отец подбросил меня в город на машине, и мне пришлось одолжить у него 10 шиллингов.

Пол тоже бесцельно слонялся по дому, и вскоре ему пришлось объясняться с отцом. Джим с самого начала не хотел, чтобы сын бросил школу и ехал в Гамбург. Теперь, сказал он, хватит, придется Полу устраиваться на работу.

– Черт найдет дело для ленивых рук, - ворчал Джим, обнаруживая в этой тираде свежесть и глубину, достаточные для того, чтобы повторять ее целый день. Пол никогда не был бунтарем, всегда стремился всем понравиться - и в конце концов сдался.

– Я пошел на биржу труда искать работу. Они взяли меня запасным на грузовик. На почте я уже поработал на прошлое Рождество, поэтому теперь решил испробовать что-нибудь новенькое. Фирма называлась «Срочная доставка» и занималась рассылкой почтовых отправлений в доках. Я садился на первые утренний автобус, отправлявшийся туда, покупал газету «Дейли миррор» и изо всех сил старался стать настоящим рабочим парнем, хотя на самом деле оставался «институтским пудингом». Я ездил в кузове грузовика и помогал разносить посылки. Сил нет, как это все иногда надоедало. По дороге в Честер я то и дело засыпал. Проработав у них около двух недель, я почувствовал себя спокойно - у меня была работа и несколько фунтов в кармане. Но потом меня уволили. Прошло Рождество, и я снова оказался на мели. Отец опять взялся за свое, он твердил, что группа - это, конечно, очень мило, но на жизнь я так не заработаю. Я готов был уже согласиться с ним, если бы не поклонники, которые нет-нет да и напоминали, что мы все же способные ребята, что мы нравились, что из нас должен выйти толк, и настроение поднималось. Я нашел другую работу, намотчиком в фирме «Массии Когтинз». Для этого я должен был нацепить на себя защитную робу из ослиной кожи, встать над лебедкой и наматывать полторы электрических катушки в день, в то время как другие умудрялись сделать по восемь, а то и по четырнадцать. Но уж зато перерывы были чистым блаженством, нам давали хлеб с джемом, а потом мы с ребятами гоняли в футбол во дворе, сильно смахивавшем на тюремный. Иногда я вспоминаю, как это все тогда происходило - как поначалу я работал дворником, подметал мусор и считал, что так и надо. Но как-то раз парень из бюро обнаружил, что у меня есть документы об образовании, и это возбудило его подозрения - он решил, что наверняка у меня какие-то нелады с полицией. Потом он убедился, что со мной все в порядке, успокоился и предложил работу получше - наматывать катушки. Пообещал, что если я буду стараться, то не пожалею. Вот я и стал мечтать, как постепенно, работая все лучше и лучше, продвигаюсь вверх и становлюсь управляющим. Надо только вкалывать. А пока за то, что я наматывал катушки и варил чай, мне платили 7 фунтов в неделю. Наша группа снова начала выступать, но мне как-то не очень хотелось тратить на это полный рабочий день. Я продолжал наматывать катушки и смывался к ним только на обеденный перерыв или когда болел. Но в конце концов катушки я бросил. Проработал там всего два месяца. Мне почти понравилось быть рабочим. С этим малым, его звали Алберт, мы несколько раз задушевно поговорили.