The Beatles от A до Z: необычное путешествие в наследие «ливерпульской четверки»

Вторым замечательным джазовым кавером на песню The Beatles является блестящая версия Yesterday пианистки и певицы Ширли Хорн. Если вы не знакомы с ее работами, непременно восполните пробел, она действительно хороша. Она сделала эту композицию почти невыносимо грустной. Песня была записана на ее самом последнем альбоме, и в то время она боролась с раком молочной железы и потеряла ногу из-за диабета. Но даже в этом удручающем контексте искусство Ширли Хорн дает нам глубоко трогательную версию одной из самых красивых песен, когда-либо написанных.

Третья джазовая версия классической Beatles-песни, на которую я хотел бы обратить внимание, гораздо более жизнерадостна. В эпоху биг-бэндов существовали два убийственных оркестра – Каунта Бейси[99] и Дюка Эллингтона[100], которые обладали совершенно особым магическим звучанием (за несколько тактов можно определить, какой из них слушаешь), и у них всегда были замечательные аранжировки и выдающиеся солисты. Фанаты джаза поймут о чем речь, если вы слышите Лестера Янга, вы знаете, что это Бейси, а если вы слышите Джонни Ходжеса, вы знаете, что это Эллингтон.

Оркестр Каунта Бейси записал аранжировку All My Loving, которая действительно превосходна. Она такая задорная. Счастливая. После печальной версии Yesterday она, несомненно, поднимет вам настроение. Каунт Бейси сам аккомпанирует на пианино и руководит оркестром.

Возможно, вы заметили, что во всей этой главе я не упомянул ни одной J-песни в исполнении самих битлов. Это потому, что есть только одна такая песня, и я специально отложил ее. Буква J может иметь только одну песню The Beatles, но это одна из самых великолепных, трогательных и сильных песен, которые когда-либо кем-либо были написаны. Это классический шедевр Джона Леннона Julia.

Поэтика песни очень красива, и она подчеркивает начитанность и любознательность Джона Леннона. 1960-е годы ознаменовались возрождением интереса к ливано-американскому поэту Халилю Джебрану, который родился в 1883 году и впервые стал популярным в 1920-х. К середине 1960-х годов его книгу «Пророк» широко цитировали на свадьбах и на других подобных мероприятиях – и, очевидно, Джон тоже читал его работу. Строка Half of what I say is meaningless,/But I say it just to reach you («Половина того, что я говорю, бессмысленна, / Но я говорю это только для того, чтобы достучаться до тебя») – это лишь небольшая корректировка строк из книги Джебрана Sand and Foam («Песок и Пена»), в которой оригинальный стих гласит: Half of whatI say is meaningless, but I say it so that the other half may reach you («Половина того, что я говорю, бессмысленна, но я говорю это так, чтобы другая половина могла достучаться до вас»). Строки When I cannot sing my heart, / I can only speak my mind («Когда я не могу петь о том, что на душе, / Я могу высказать лишь мысли») тоже адаптация Джебрана: When life does not find a singer to sing her heart she produces a philosopher to speak her mind («Когда жизнь не находит певца, чтобы петь душой, она создает философа, чтобы говорить начистоту»). Считаю, что «заимствование» такого рода постоянно встречается во всех видах искусства, и я расцениваю это как высокий комплимент, выражение восхищения. И да, я полагаю, что слова и чувства, о которых идет речь, более эффектны в музыкальном сопровождении. Интересно понять, что же, помимо любви Джона к своей матери Джулии, вдохновило его на создание этой замечательной песни.

Джон всегда чувствовал, что потерял мать дважды: один раз, когда его отправили жить к тете (сложная семейная история), и еще раз, когда Джулия умерла молодой в результате ужасного дорожного происшествия. Воспоминание Джона о покойной матери преследует его, вызывает тоску и одновременно подчеркивает чувство беззащитности. Оказывается, никто не может спеть песню любви или написать ее более трогательно, чем язвительный, а иногда даже злой гений, каким был Джон Леннон.

K

Клаус Вурманн с некоторыми из своих художественных произведений

Продолжая наше путешествие по алфавиту, мы подошли к букве К.

Я начну эту главу с того, что буду говорить не о песне, а о человеке. Об очень важном для The Beatles человеке, о талантливом добром друге Клаусе Вурманне. Я очень люблю Клауса и восхищаюсь им.

Помню, как встретился с ним тогда, и с тех пор мы сталкивались несколько раз. Совсем недавно я имел честь и удовольствие взять интервью у Клауса на сцене Fest for Beatles Fans и вновь был впечатлен его сдержанным характером, большим интеллектом и острой артистической чувствительностью.