The Brightest Lights (СИ)

На данный момент это его самая крупная роль, он молод и красив, но Луи не понимает, почему вокруг него так много суеты. За ним так следили в последнем фильме, у Гарри целый легион поклонников и нескончаемый талант, которые все вместе несут его на вершину. Однако Луи видит в нем только двадцатилетнего ребенка с кучей колец, который много улыбается и все так же продолжает извиняться.

Они проводят весь день взаперти без солнца, время идет в черепашьем темпе, а Джеймс и контролеры лихорадочно делают заметки в сценарии о том, что работает, а что нет. К концу Луи устает, и все, о чем он мечтает, это поскорее оказаться у себя дома. Он почти выходит за дверь, когда тихий голос окликает его.

— Луи? Или… Эм… Мистер Томлинсон? — Луи хмурится, когда поворачивается и обнаруживает Гарри в паре шагов от себя. — К сожалению… Я правда не знаю, как обращаться к Вам.

— Да как угодно. Но только не на «Вы», а то я чувствую себя твоим отцом, — улыбается он.

— Прости. Просто я твой большой фанат. И я так нервничаю.

Луи понимает. Тот возится с кольцами на пальцах и с трудом может встретиться с ним взглядом. Луи это льстит, но так не может продолжаться дальше, если они собираются работать вместе.

— Не надо так переживать, — Луи крепко пожимает одну из его рук. — Я Луи. И ты можешь звать меня так. Я обещаю, что не кусаюсь, и сам частенько бываю на твоем месте, везде опаздывая на пятнадцать минут, поэтому знаю, как это ужасно.

Признание Луи заставляет его смущенно улыбнуться, и тот удивленно округляет глаза.

— Боже мой, — стонет Гарри. — Это было так ужасно, все смотрели на меня, и еще Джеймс во главе стола. Я будто вновь оказался в школе и получил кол, и теперь все меня отчитывают.

— Так свежо в памяти? — удивляется Луи.

Гарри требуется несколько секунд, чтобы понять, что Луи шутит, прежде чем он смеется.

— Нет, конечно же, нет. Мне двадцать два.

— Не напоминай, — бормочет Луи, заставляя его снова рассмеяться.

Такие веселые моменты позволяют им не чувствовать себя настолько неловко. Гарри хочет казаться хорошим, но ему тяжело это дается, потому что его беспокоит то, что о нем подумает Луи.

— Ну, я пойду, Гарри. Был рад отчитать с тобой сегодня текст.

Его щеки едва вновь слегка краснеют от слов Луи, и все то доверие, которое он создал, кажется, снова рушится.

— Работать с тобой — это мечта. Мне было так приятно встретиться с тобой! — говорит Гарри вниз, еле преодолевая накатывающую волну нервов. Луи приходится прикоснуться к нему, чтобы заставить Гарри посмотреть на себя, прежде чем сказать “до свидания”.

У них есть неделя, чтобы выучить текст, а потом, на следующей, уже начинаются съемки, а Гарри даже тяжело разговаривать с ним. Луи молится Богу, чтобы они поскорее прошли эту стадию застенчивости, иначе они все могут помахать Оскару ручкой.

***

Луи никогда не видел ни одной работы Гарри, так что он идет домой и в тот же день после чтения проводит еще одно маленькое исследование.

После того, как он всю вторую половину дня посмотрел все фильмы, где когда-либо снимался Гарри, Луи был уверен, по крайней мере, в трех вещах.

Во-первых, он выглядит потрясающе в любой одежде. Серьезно, приталенные пальто и шарфы на шее никогда не выглядели так хорошо, как на Гарри.

Во-вторых, мальчик в жизни не ел вредной пищи, что, похоже, не входило в его диету, судя по фигуре.

И, в-третьих, несмотря на взволнованность от встречи с Луи, Гарри действительно может играть. Он притягивает к себе, и Луи такого никогда не видел. Даже несмотря на то, что он встретил его неуклюжим, нервным и в полном беспорядке, мальчик на экране был упоительно красноречив, когда убеждал богатую и замужнюю Киру Найтли стать его любовницей. Он обаятельный, даже если больше у него не было речи, но к концу сцены Луи и сам был готов оставить всю свою жизнь и стать его любовником.

Убедившись, что Гарри действительно способен сыграть эту роль, Луи прибывает в студию в первый день испытания экрана.

Они тестируют в различных местах, что на самом деле означает, что Луи просто сидит или стоит там, где ему скажут, в то время как кинематографист и осветители решают, что выглядит лучше. Он сидит в небольшом домике, где будет самобичеваться, потом сидит на большом кресле в комнате, которая отделана под кабинет психиатра. Он не видит Гарри вообще, пока их обоих не попросят сесть на площадке с больничной палатой, потому что их персонажам придется побыть там какой-то момент.

Он рад его видеть и улыбается ему, а Гарри краснеет, как помидор.

— Привет, Луи, — обращается он к нему, и это звучит лучше, чем мистер Томлинсон. Он сегодня смотрит пристальнее, пока лежит на больничной койке, и Луи дышится легко, он чувствует расслабление между ними двумя.

— Я не видел тебя весь день. Что ты делал все это время?

Луи ухмыляется в камеру, которая обращена на них сверху, как и освещение.

— О, знаешь, то же, что и ты. Следовал указаниям сесть здесь, встать там, повернуться налево. Они так близко приблизили камеру к моему носу, что, наверное, кинооператор увидел весь мой пищевод.