The Exception: A Billionaire Romance (Billionaire Kings)

Линия оборвалась прежде, чем я успел ответить. Я уставился на телефон, гадая, что только что произошло. Хотя мое чутье предупреждало, а мозг шептал, чтобы я прекратил обманывать себя. Я точно знал, что между нами осталось невысказанным.

Контракт.

Я выключил телевизор, оставив себя в темноте. «Как уместно» , — издевался мой разум. Кристофф оставил меня в неведении, чтобы я размышлял о своих мыслях и желании его.

Я знал, что все дело в контракте, который я отказался подписать. Мое шестое чувство еще никогда меня не подводило.

Глядя на потолок моей спальни, на постоянное жужжание потолочного вентилятора, я лежал неподвижно. Оглушительная тишина с ритмичным жужжанием вентилятора сделала голоса в моей голове еще громче. Воспоминания кричали. Боль разрывала мою грудь. Я так усердно работал, чтобы забыть прошлое, но теперь все вернулось обратно.

Преследует меня.

Высмеивает мою слабую попытку двигаться дальше. С таким человеком, как Кристофф, который поглотит меня, а затем выплюнет, когда закончит со мной. К счастью, у меня хватило ума понять, что контракт будет именно таким. Его способ контролировать меня, а затем отказаться от меня, когда он со мной покончит.

Нельзя было отрицать мое влечение и чувства к своему боссу. Но я бы не позволил ему использовать это в своих целях. К счастью, я зашел не так далеко. Еще.

Я никогда не позволю никому обращаться со мной так, как с моим покойным мужем. Я заслуживал лучшего. И мои дочери тоже. Мои глаза щипали от образов Джека и его жестокости. Прошлое, которое разрушило мои идеалы счастливых отношений. Если бы я не увидел это воочию от родителей, я бы поверил, что все это несбыточная мечта.

Моя рука дрожала, когда я пытался стереть одинокую слезу со щеки. Тот последний день с Джеком пронесся у меня в голове. Его гнев. Его жестокость. Его попытка забрать то, что он считал своим. Что заставило Джека зайти слишком далеко в тот день, навсегда останется загадкой.

Мои крики и мольбы того дня пронзили сегодняшнюю тишину. У меня перехватило дыхание от воспоминаний.

Я до сих пор помнил, каково было вонзить нож в его плоть. Моя ярость – на него и на себя. Я до сих пор понятия не имел, откуда взялась эта последняя унция силы, но потянулся за швейцарским ножом, который Джек держал за штанами. Потом я сделал то, от чего уже никогда не смогу вернуться.

Я открыл его и вонзил ему в живот. Я чувствовал горячую, липкую жидкость на своих руках, окрашивающую руки кровью и грехом. Я не мог об этом думать. Вместо этого я сильно пнул его в шахту.

Визг эхом разнесся по пустой спальне, когда Джек свернулся калачиком, схватившись за пах, как будто это были драгоценные бриллианты.

Ярость внутри меня побуждала меня пинать его снова и снова, чтобы он никогда не смог мне изменить. Или попытаться заставить меня против моей воли. Прежде чем безумие и ярость, желающие причинить ему боль, взяли верх, я оттолкнул его от себя. Он споткнулся о пол, и я побежал.

Его крики сотрясли воздух, мое имя последовало за мной, когда я выбежал из дома.

Какая, черт возьми, ирония? Мы с домом побежали, покинув свое с таким трудом заработанное убежище. Мне следовало выгнать его из дома и сменить все замки. Я прыгнул в машину, изо всех сил пытаясь вставить ключ в зажигание, мои руки слишком сильно тряслись.

Слезы текли по моему лицу, и я едва мог видеть дорогу, когда я отчаянно выезжал из своего района.

«Хватит», — шептал я снова и снова, ощущая на губах соленый привкус слез.