The fall (ЛП)

Мне было интересно, каково это — любить кого-то вроде Джастина. Каково это, когда он любит меня в ответ.

Там, в его объятиях, я чувствую это: головокружительное чувство влюбленности.

Но каждое падение нуждается в дне. Глухой звук.

Момент, когда жизнь напоминает вам, что есть еще мир за пределами спутанных простыней и хриплых вздохов. Что, как бы вы ни хотели оставаться в безопасности и тепле в своем маленьком пузыре, есть уродливая реальность, с которой нужно столкнуться.

В одну минуту я задуваю свечи и готовлю обеды на следующие несколько дней.

***

Я сижу перед сорокаэтажным многоквартирным домом, моя сумка на пассажирском сиденье, холодная тяжесть ужаса давит мне на живот.

Запрокинув голову, чтобы увидеть хоть что-то наверху, я вспоминаю свой разговор с Джастином.

— Могу я попросить об одолжении?

Он поднимает голову от книги, которую читает вместе с Коди, они сидят за кухонным столом, пока я готовлю ужин. Домашняя обстановка не ускользает от моего внимания.

— Ты можешь присмотреть за Коди в четверг вечером?

Джастин откидывается на спинку стула, положив руку на спинку сиденья Коди. — В четверг? — когда он протягивает руку, чтобы почесать щеку, я почти забываю, как размешивать суп в кастрюле. Воспоминания о волосах, царапающих внутреннюю поверхность бедер, так свежи, что, клянусь, мои колени слегка дрожат. — Да, наверное. Ты работаешь допоздна? — спрашивает он, его глаза смотрят прямо в мои.

Я киваю, возвращаясь к супу, который, к счастью, не подгорел на. — Я взяла смену, — я снова поворачиваюсь к нему. — Это только на этой неделе.

Стул скребет по полу, когда Джастин выскальзывает из-под стола. — В клубе или в закусочной?

— В клубе, — говорю я, когда он появляется рядом со мной. — Какая-то частная вечеринка.

Джастин обдумывает свои следующие слова, предчувствие покидает его. — Тебе нужна помощь? Деньги? — спрашивает он, стоя рядом.

— Конечно, мне нужны деньги, Джастин, — тихо отвечаю я. — Они предлагают мне недельную зарплату за одну ночь, так что… — я позволила словам повиснуть в воздухе. Хотя я не хочу лгать ему, мне также не нужно, чтобы он беспокоился обо мне.

— Что ты делаешь за недельную зарплату?

— Танцую.

Краем глаза я вижу, как Джастин смотрит на мое лицо. Я слышу, как щелкают шестеренки.

— Знаешь, я могу одолжить тебе немного денег, — моя приподнятая бровь заставляет его добавить. — Ты, конечно же, вернешь их. Это просто взаймы.

Я выключаю газ с чуть большей силой, чем необходимо. — Мне не нужен займ, Джастин. Мне нужно работать.

Он молчит, наблюдая, как я разливаю суп по трем тарелкам. Когда я бросаю кастрюлю в раковину, я чувствую его пальцы на своем локте, мягкое давление. — Просто скажи, что ты в безопасности. Что ты не сделаешь глупостей.

Я поворачиваюсь, и он смотрит на меня долгую минуту, его глаза ищут ответ, которого у меня нет, правду, которую я не могу ему дать.

В конце концов он просто отталкивается от стойки рядом со мной, оставляя меня ни с чем, кроме кишечника, полного кислоты—вид ожога, который следует за ложью. Потому что несказанное — это тоже ложь.

Он отпустил проблему, моя упрямая натура не соответствовала его потребности все исправить. И все же, сидя в машине и глядя на многоквартирный дом, в который мне предстояло войти, я ругаю себя за то, что не сказала ему, куда еду. Я проверяю телефон, чтобы убедиться, что аккумулятор заряжен, и засовываю в боковой карман сумки баллончик с перцовым аэрозолем.

Многоквартирный дом достигает такой высоты, что мне нужно вытянуть шею, чтобы увидеть самый верх. Полированный металл и стекло блестят, мои каблуки цокают по гладкому мраморному полу, когда я иду к лифту. Поездка наверх, кажется, занимает одно биение сердца, и я не уверена, является ли ощущение падения в моем животе гравитацией или только мной. Лифт звенит, и двери открываются, показывая пентхаус.

Два самых больших человека, которых я когда-либо видела, стоят у двойных дверей, почти такие же широкие и высокие. Они оба смотрят на меня, их лица тщательно нейтральны.

— Я здесь, чтобы увидеть Маркуса.

Тот, что слева, кивает и жестом показывает мне, чтобы я передала ему сумку, которая висит у меня на плече. Я отдаю его, мгновенное беспокойство усилилось, когда другие шагнули ко мне.

— Руки вперед, — говорит он.

Руки размером с медвежьи лапы похлопывают меня по груди и спине, по ногам.

Кивнув, я застегиваю молнию на сумке и открываю дверь.

— Добро пожаловать.

Квартира роскошная, я никогда не видела ничего подобного. Окна высотой с потолок тянутся от одного конца до другого, через них сверкают яркие огни города. Плюшевый кремовый ковер ложится мне на ноги, и я борюсь с желанием лечь и прижаться к нему лицом. Пахнет свежесрезанными цветами и свежей краской, богатством, пафосом и всем тем, чего у меня никогда не будет.

Маркус и Бекка уже там, последняя развалилась на кожаном диване, ее длинные ноги элегантно закинуты друг на друга. Бокал шампанского лениво болтается в ее длинных пальцах, когда она оценивает меня с другого конца комнаты.