The game is "Kill each other" (СИ)

— Тома, если ты сейчас не откроешь, то я… — я открыла дверь своей разъярённой матери, которая давно сорвалась на крик. Она прикрывала рот руками, пытаясь сдержаться и не сказать его чего лишнего. Однако, все ее последующие слова были лишними, — Тома, что ты наделала? Где те длинные светлые волосики? Где они? Господи, да ты же…на проститутку сейчас похожа! Ты хоть понимаешь, что ты наделала?

— Поосторожней с выражениями, матушка. Да, я изменила свой имидж, но не стоит так бурно на это реагировать, выражаясь при этом не столь хорошими словами, ок? Вы, будьте добры, отвалите от меня. Да, я буду учиться в этом вашем сраном учебном высшем заведении, но мое право на мой образ никто не отменял. Можете меня обзывать малолеткой или сказать, что поступки мои необъяснимы и порой я веду себя как ребенок, хотя почему порой? Я и есть ребенок, который не наигрался в детстве и устал от взрослой жизни! Да, мама, я больная на голову, просто отбитая, но позвольте принять меня такой, какая я есть… — поток эмоций и слов буквально бежал из меня с невероятной силой, которую невозможно было объяснить или как-либо объяснить.

— Максюша, вызывай медбратьев, с ней совсем все плохо. Томочка, не переживай, тебя вылечат, обещаю, — теперь она принимает меня за сумасшедшую? Окей, так этому и быть.

Кажется, в моей безумной голове созрел идеальный план, который в силах осуществить только я сама. Однако времени для этого понадобится чуточку больше. Чуточку больше для больной девушки-ребенка.

Я сама подпишу себе приговор, пускай меня отправляют в психбольницу или же просто усыпят. Пускай завяжут запястья, оденут на тело белую рубашку, в которой я буду ходить по серой палате, больше напоминающей мне тюрьму, в которой я проведу…

— Завтра я пойду на учебу…

А после завтра отправлюсь в психбольницу, написав грандиозное интервью про какого-нибудь больного…

Комментарий к Глава 26. The initial end. Diary of a madman. Part 1.

Почти конец, почти начало конца. Оставляйте свои комменты, ибо я очень хочу узнать ваше мнение, да и вообще, меня здесь еще кто-то читает или нет? Очень по всем соскучилась :3

Всем удачи и спокойной ночи)

И да, в следующей главе пройдет очень много времени, приготовьтесь к концу)*

========== Глава 27. The initial end. Syndrome last. Part 2. ==========

Прошло пять лет

Когда ты отказываешься от прошлого, навешиваешь замки на металлические ворота, ты, будто, отворачиваешься, уходишь, сбегаешь и в конце концов у тебя это получается, но это только на время. Лишь. До определенного момента, когда в твоей жизни появляется это прошлое. Вновь. Перед глазами. Будь то человек, записка или просто обычное интервью простым сентябрьским утром в одной из психиатрических больниц.

— Здравствуйте, больной уже ждет вас. Проходите в палату шестьдесят шесть на шестом этаже, — совпадение? Не думаю. Зачем здесь вообще такая палата? Для устрашения, или просто для некоторых, точнее особенных экспонатов? Странно.

Всего несколько темных коридоров, пройдя по которым, стены будто давят на тебя своими обычными серыми, покрытыми белой краской стенами. Будто все здесь происходящее напоминает о себе, сразу в голове возникают несуразные мысли, иногда даже отголоски больных людей — их крики и мольба, чтобы звук, появившийся в голове, наконец, отпустил их.

О, вот так и напишу. Главное — не забыть то, что сейчас промелькнуло в моей голове. Главное — не просрать момент.

Так, нужно придумать заголовок для статьи.

Заголовок. Заголовок. Заголовок.

Наконец-то я дошла до этой чокнутой палаты, где за стеной комнаты лежит чокнутый, возможно, готовый меня прибить сразу же после первого заданного вопросапсихически не здоровый человек.

Почему-то сейчас, когда я только-только открыла дверь, то остановилась на мгновение, вспомнив кое-что очень важное. Мне нужно позвонить бабушке. Бабуле. Да, именно ей. Месяц назад она серьезно заболела и сейчас находится под наблюдением московских врачей. Несколько недель назад я приходила к ней, бабушка была бледной и замкнутой, во взгляде ее как и тогда — пустота. Она словно корила себя за что-то. Но за что? За эти пять лет она мне так и не открылась, а более десяти минут мы с ней не разговаривали. Да и разговоры наши все время были под наблюдением матери. От учебы да бабушкиного выздоровления. Врачи говорят, что прогнозы хорошие, утешительные, но из-за возраста бабуля может не пережить операцию, организм может ослабеть, иммунитет упадет и…

— Алло, бабуль, как ты? У тебя все хорошо? — затараторила я, когда услышала, что долгие гудки, наконец, прекратились и она взяла трубку.

Все хорошо. Значит. Все хорошо.

— Я так понимаю, вы — внучка. Понимаете, вашей родственнице стало хуже и мы вынуждены были отправить ее в реанимацию. Операция будет идти долго и, возможно…

— Доктор, доктор, скажите — она выживет?

Страх. Боязнь. Руки вспотели. На лбу выступили капли. Ноги стали ватными. Кажется, я сейчас упаду. Уже.