The Graet Sea

Двенадцать галер и одно судно меньшего размера отплыли из Генуи в июле 1097 года. Экипаж состоял примерно из 1200 человек, что составляло значительную часть мужского населения, ведь общее население Генуи, возможно, составляло всего 10 000 человек.4 Каким-то образом флот узнал, где находятся крестоносцы, и установил контакт у северного побережья Сирии. Антиохия все еще находилась в осаде, и генуэзский флот стоял у Порта Святого Симеона, порта города, служившего воротами в Средиземное море еще со времен бронзового века.5 После падения Антиохии в июне 1098 года Боэмонд наградил генуэзских крестоносцев церковью в Антиохии, тридцатью домами поблизости, складом и колодцем, создав ядро купеческой колонии.6 Это пожалование стало первым из многих, которые генуэзцы должны были получить в государствах, созданных крестоносцами. В начале лета 1099 года члены известной генуэзской семьи Эмбриачи бросили якорь у Яффы, доставив помощь армии крестоносцев, осаждавшей Иерусалим, - они разобрали свои собственные корабли и перевезли дерево, из которого они были построены, в Иерусалим для использования в строительстве осадных машин. А в августе 1100 года из Генуи отправились двадцать шесть галер и четыре корабля снабжения, на которых находилось около 3000 человек.7 Они вступили в контакт с северофранцузским правителем недавно основанного Иерусалимского королевства Балдуином I и начали медленный процесс завоевания прибрежной полосы, поскольку это было необходимо для поддержания линий снабжения из Западной Европы в охваченное войной королевство. В мае 1101 года они захватили древний прибрежный город Кесарию.8 Когда генуэзские вожди делили добычу, они отдали каждому моряку по два фунта перца, что свидетельствует о том, насколько богатым на специи мог быть даже незначительный левантийский порт. Они также унесли большую зеленую чашу, которая висела в Большой мечети Кесарии, будучи уверенными, что это та самая чаша, которую использовали на Тайной вечере, и что она сделана из изумруда (ошибка была исправлена несколько веков спустя, когда кто-то уронил ее, и оказалось, что она сделана из стекла).9 Поскольку чаша почти наверняка является прекрасным образцом римской работы первого века нашей эры, их интуиция относительно ее происхождения была не совсем ошибочной. Ее с триумфом отнесли в собор Генуи, где она до сих пор выставлена, привлекая внимание как один из нескольких претендентов на звание Святого Грааля.10

Зеленая чаша была для генуэзцев, вероятно, таким же большим призом, как и все их торговые привилегии, которые в городских анналах отмечались как знаки божественной щедрости. Генуэзцы заводили дружбу с правителями каждого из государств крестоносцев (Иерусалим, Триполи, Антиохия), которым требовалась помощь в установлении контроля над морскими портами Сирии и Палестины. В 1104 году их удача еще больше возросла после захвата портового города Акко, имевшего удобную гавань и хороший доступ в глубь страны. На протяжении почти двух последующих столетий Акко служил главной базой итальянских купцов, торговавших в Святой земле. Генуэзцы представили документы, подтверждающие, что правители Иерусалима обещали им треть городов, которые они помогли завоевать на всем побережье Палестины, хотя не все уверены, что все эти документы были подлинными; если это не так, они все равно являются свидетельством их обширных амбиций.11 Им даже была обещана треть "Вавилонии", нынешнее европейское название Каира, поскольку постоянно вынашивались планы захвата фатимидского Египта. Ко всему этому добавлялись юридические исключения, начиная с уголовного права и заканчивая правом собственности, которые отделяли генуэзцев от повседневного отправления правосудия королевскими судами.12 Генуэзцы настояли на том, чтобы им разрешили воздвигнуть надпись золочеными буквами о своих особых привилегиях в храме Гроба Господня в Иерусалиме. Независимо от того, была ли эта надпись когда-либо установлена, требование такой публичной записи указывает на то, насколько решительно генуэзцы стремились сохранить свой особый экстерриториальный статус в Иерусалимском королевстве, которое так и не обзавелось собственным значительным военно-морским флотом.13

 

II