The Graet Sea

В условиях Средиземноморья значение Израиля было не только демографическим, но и политическим. Мы видели, как жители Яффо, крупнейшего арабского города в Палестине, разбежались еще до того, как город пал перед Хаганой, будущей армией Израиля. Другим важным портом была Хайфа, смешанный город арабов и евреев, население которого в начале 1948 года составляло около 70 000 арабов. К концу войны за независимость в городе оставалось не более 4 000 арабов. Обстоятельства неизбежно были очень запутанными: некоторые арабские лидеры рано отказались от борьбы и уехали в апреле 1948 года, деморализовав тех, кто остался; арабское высшее командование, похоже, хотело, чтобы арабы уехали, опасаясь, что их могут использовать в качестве заложников после того, как британцы окончательно покинут Палестину в мае; Хагана обстреливала город, вызывая панику и бегство под огнем в Акко и Бейрут. Целью бомбардировок было подтолкнуть арабских лидеров в Хайфе к быстрой капитуляции. Против такой жесткой политики выступали некоторые еврейские лидеры, утверждавшие, что будущее города должно быть совместным делом евреев и арабов. Еврейская делегация отправилась в арабские кварталы Хайфы, призывая людей не уезжать, а британская военная разведка отметила, что "евреи прилагали большие усилия, чтобы предотвратить массовую эвакуацию, но их пропаганда, похоже, имела очень незначительный эффект".7 По мере распространения новостей об эвакуации другие арабы начали покидать районы, на которые наступала Хагана: прежде всего Яффу, а также города внутренней Галилеи. В одном из отчетов Хаганы говорилось о "психозе бегства", который усугублялся сообщениями о выселении из деревень в глубине страны.8

Если в начале двадцатого века еврейские поселенцы руководствовались сионистскими идеалами, то большинство поздних поселенцев руководствовались поиском убежища до, во время и после нацистских преследований евреев. Британские ограничения на иммиграцию с 1938 года были обусловлены неустанным противодействием арабских лидеров и делали убежище труднодоступным. Яростная враждебность арабов к еврейскому государству не ограничивалась одной Палестиной и имела любопытный эффект, который привел к увеличению численности населения Израиля, поскольку с 1948 года набирал обороты новый исход евреев из арабских земель. В течение дюжины лет еврейские общины Средиземноморья были в значительной степени сосредоточены в Израиле. В Северной Африке создание Израиля привело к антиеврейским беспорядкам, что вызвало постоянный отток сотен тысяч евреев из Марокко, Алжира, Туниса и Ливии, хотя более состоятельные и вестернизированные семьи часто избегали Ближнего Востока ради Франции или Италии. Таким образом, существовал как поток евреев с юга на север, так и с запада на восток. К 1967 году единственным крупным центром еврейского населения в Средиземноморье, помимо Израиля, стала южная Франция, образовавшаяся в результате миграции из Северной Африки. В остальном, 1 900 лет средиземноморской диаспоры внезапно обернулись вспять.

Именно сейчас Великобритания, Франция и Италия начали терять контроль над своими владениями в восточном и южном Средиземноморье. Ливанцы уже начали выступать за независимость от Франции в 1943 году (не самый лучший момент), но в 1946 году была принята любопытная конституция, гарантирующая права как христиан, так и мусульман; вместе с независимостью пришел экономический бум, поскольку Бейрут с его вестернизированным укладом стал главным портом и банковским центром в арабском Леванте. В Египте разрыв с прошлым принял другую форму: в 1952 году группа офицеров арабской армии захватила власть, а король Фарук отправился в изгнание, что стало первым этапом распада смешанного общества Александрии, которым слишком пышно управляла его династия. Волнения во французском и испанском Марокко, Алжире и Тунисе оказывали дополнительное давление на колониальные державы. Прямой британский контроль сужался до линии от Гибралтара через Мальту к Кипру и Суэцкому каналу. Это имело меньшее значение, чем могло бы иметь в годы войны; Индия получила независимость через два года после окончания войны, и, даже с учетом удержания Малайи, Сингапура и Гонконга, военно-политическое значение Суэца снижалось. Все это означало, что надежды Черчилля на восстановление британского господства над Средиземноморьем теряли актуальность при одном условии: если Советский Союз все-таки не найдет себе союзников в Средиземноморье. К 1956 году он именно это и сделал.

 

II