The Hunger Games (СИ)

- Он принадлежал моей матери. Сойка-Пересмешница – ее символ. Это птица, которая на нем изображена. Редкая вещь в нашем дистрикте – простота. Но именно это и было особенным как в украшении, так и в моей матери. Говорили, она красиво пела. Больше тебе знать не нужно. – Луи говорил холодно, сдержанно. Но его голос звучал так, как будто он сейчас не тут, со мной, а где-то далеко. Он явно не хочет говорить, но так просто отказаться он не может. Не сейчас. Пусть почувствует то же, что и я. Тем более, у него история явно получше моей. Ему не приходилось пережить и половины тех ужасов, через которые пришлось пройти мне. И меньшее из того, что он может сделать – быть честным. Это хоть как-то искупит вину за смерти всех его жертв. Наверное. Но почему-то меня преследует чувство, что я не хочу услышать продолжение истории. Не уверен, что выдержу. Ведь мама для меня не просто слово. Это что-то большее, ведь я всегда хотел увидеть ее еще раз. Я не помню, какой она была, ведь ее убили еще до того, как я начал что-то понимать. И это я виноват в ее смерти. С каждым днем на арене я кажусь себе все ужаснее и ужаснее. Я становлюсь жестоким, я добиваюсь своего теми методами, на которые никогда бы не пошел еще месяц назад. Я становлюсь тем, о ком раньше и подумать без отвращения не мог. И пересматривая ситуации из своей жизни, я понимаю, что виноват во многом, о чем ранее и не догадывался. Чувство вины хуже любой боли. Оно разъедает изнутри, оно убивает все хорошее в тебе, не оставляя после себя ничего, кроме адской боли и ненависти.

- Дальше. – Сглотнув, я тихо сказал это, готовясь услышать все, что угодно.

- Дальше? Хочешь узнать, что было дальше? Я ее убил. Она стала первым человеком, кто погиб из-за меня. И я живу с этим все это время. Вот, что было дальше. – Луи накричал на меня, а в его глазах было столько злости и ярости, что я испугался за свою жизнь. Настолько злым он еще никогда не был. Кажется, я задел его за живое, если такое вообще возможно. Впервые он открылся с той стороны, которую я раньше не видел. С той стороны, которая может чувствовать боль. Но даже с этой стороны он убийца. И это невозможно изменить. Что бы не случилось, он был, есть и будет им. Об этом нельзя забывать, как бы мне не было его жаль.

- Как это произошло? – Мой голос был тихим и слабым, я пытался не разозлить его. Луи сделал глубокий вдох, а потом развернулся ко мне. В его глазах было столько ненависти, что я почувствовал, как он прожигает меня изнутри.

- Это уже третий вопрос. Дай мне это лекарство. Ты должен. – Луи пытался быть сдержанным, но глаза его выдавали.

- Я просил всю историю. Или ты рассказываешь все, или не получаешь ничего. – Я пытался говорить так же, как и он. И, кажется, это сработало. Убив меня еще раз своим взглядом, Луи продолжил говорить.

- Она умерла при родах. Только появившись на свет, я сразу убил человека. Прекрасно, не так ли? А еще говорят, что жестокими убийцами становятся, а не рождаются. Я сломал систему. Я родился таким. И что, попытаешься меня изменить, сломать? Плохая попытка, Гарри. Были люди намного более опытные, жесткие, умные. Но у них не получилось даже задеть меня. Как и у тебя. Так что дай мне излечиться, а потом беги. За все свои вопросы ты получишь сполна. – В этот момент я боялся Луи, как никогда ранее. Он показал все черты своего характера, о которых я мог только догадываться. По спине пробежали мурашки, я весь съежился от холода и его взгляда. В эту секунду я умер сотню раз, пока он смотрел в мои глаза. И это было худшее, из возможного. Я не мог ничего сказать, только инстинктивно отодвинулся от него, в страхе, в панике. Он связан, он болен, он вынужден говорить мне все, что я захочу, но именно сейчас он пугает меня даже больше, чем с мечом в руке. Силу слов зря недооценивают. Они режут, убивают, уничтожают.

- Хочешь еще? Своего родного отца я так же убил. Перерезал глотку осколком бутылки из-под виски. И это не вызвало у меня никаких эмоций, кроме радости и наслаждения. Я был счастлив, когда сделал это. Мне понравилось. Так же, как и убивать еще нескольких людей. Ты бы слышал, как они кричали, когда я живьем снимал с них кожу. Если бы ты только знал, как они страдали. Это было прекрасно. Вот кто я на самом деле. Безжалостный, жестокий убийца. И мне нравится быть таким. Каждую минуту, каждую секунду я чувствую силу, удовлетворение, собственную мощь. Твой страх для меня лучшая награда. И то, как ты сейчас смотришь на меня, как отступаешь – невероятный приз. Думал, что достучался до меня? Радуйся, что я позволил тебе так думать. Достаточно узнал? Или хочешь еще правды? - Луи был в ярости. Но он не кричал, он четко говорил каждое слово, придавая им ужасающее звучание. От них по спине пробежал холодок, а я бы пожелал исчезнуть с этой планеты. Я чувствовал себя слабым, беззащитным, беспомощным. И это все благодаря ему. Я был готов умереть, только бы не знать, что он может сделать. Что он может сделать со мной. Ведь если ему вдруг станет скучно, то кто знает, что произойдет?