The Hunger Games (СИ)

пытаясь привести мысли в порядок. Все будет так, как должно быть.

В этот день волнение пленило мое сердце, сжимая его и разбивая на части. Я не мог дышать, не мог скрыть дрожание рук и хриплый голос, который сразу выдавал мои истинные чувства. Но я пытался. Спрятанный за маской – искусно созданной моей командой – я пытался быть тем, кем не являюсь. Или уже я стал таким, как все они? Странно понимать, что ты ничем не лучше других. Реальность настигает тебя будто преждевременно, заставляя понять все ужасы мира в один миг. Но оно того стоит – иллюзия моментально исчезает. И я наконец-то пониманию настоящий расклад вещей.

Джесси пыталась подбодрить меня, но если бы она только знала мои мысли, то вряд ли была бы такой понимающей. Но кто знает? Она хороший человек, который потерял не меньше, чем я. Когда я вышел к Цезарю, то овации были почти оглушающими. Каждый желал увидеть и услышать все, что только происходило здесь. Люди изголодались по зрелищам – они настолько низко упали, что не могут упустить ни одного шанса насладиться чужими страданиями. Посреди зала стоял огромный трон – иначе это и назвать нельзя, ведь каждый раз после Игр именно на нем сидит победитель. В этом году это место должен был занять я, хотя в душе совсем не было чувства превосходства, которым обычно были наделены все победители. Я как будто нищий, которому выпал шанс стать лучше, но который ему никак не пригодится.

Вина давила грузом на мое сердце, а меня самого все никак не покидало ощущение, что спрятанная бомба прожигает дыру в моем кармане, так и показывая все самые темные намерения. Но еще не время, совсем не время. Цезарь задает свои вопросы, на которые я уже давно выучил ответы. Улыбаюсь так, будто нет человека в мире, который был бы счастливее меня. Наглая, угнетающая ложь, которая змеится в моих мыслях. Хочется ее прогнать, но не получается – она уже стала частью меня. Чувствую себя такой фальшивкой, предателем, а в руках все сильнее сжимаю талисман Луи. И оттого чувствую, что он со мной.

Конечно, он бы в жизни меня не поддержал. Ни за что бы не помог пережить все эти ужасы, не помог бы пройти сквозь сложный путь. Он бы хитро улыбался, насмехаясь надо мной, но в этом я бы чувствовал его поддержку, любовь, даже желание принести себя в жертву ради чего-то большего. Ради меня, во что я свято верю. И образ Луи остается единственным светлым пятном в моих воспоминаниях, которое ни за что не должно быть запятнано. Я верю в него, в его лучшие стороны – и поэтому так больно каждый раз в мыслях произносить его имя.

Но на вопросы о нем я так же должен отвечать, что почти убивает меня изнутри. Ведь он отдал свою жизнь, чтобы жил я. А я отдаю свою, чтобы больше никому не пришлось идти на такие жертвы. И мои же собственные мысли терзают меня. Чувствую себя глупым, недостойным, ужасным. Тьма окутывает меня со всех сторон, пробираясь в самые дальние части души, которые я даже себе боялся открыть. И властвует там, делая из меня человека, которым я не являюсь. Не являлся – поправляю себя же.

Но если я до этого думал, что вопросы – худшая часть, то теперь понимаю свою ошибку. Нет ничего хуже попытки капитолийцев уместить все, что произошло во время Игр, в несколько часов фильма. Все самые тяжелые моменты, которые я пытался удалить из памяти, они поместили перед моими глазами. Я заново пережил первые дни, когда не мог найти себе место от страха. Заново пережил это попытки выжить в условиях, когда человек забывает о человечности. Заново потерял Амели, а во время этого момента еще раз проверил карман, успокаивая себя мыслью о ней. И заново плакал, пусть и пытался сдержать слезы, когда увидел смерть Найла со стороны. А особенно – смерть Джейд на моих руках. И вина захлестнула меня, не оставляя никакого шанса выжить после таких происшествий.

Но потом я увидел момент, о котором не знал. Себя на экране – сонного, свернувшегося калачиком на холодной земле почти под конец этого видео. И Луи перед камерой, дрожащего и со странным, почти болезненным голосом.

- Ты нужен мне больше, чем жизнь. Не забывай об этом, Гарри, - тихо проговаривает он, явно подбирая слова.

Никаких «люблю», никаких признаний. Но эти слова значили больше, чем весь окружающий мир. Он мне нужен точно так же – как воздух, чтобы дышать, как единственный стимул жить. И неужели он не понимал, что мне не нужна жизнь без него? Я прячу лицо от камер, чтобы другие не видели мои настоящие эмоции. Маска должна оставаться на месте, нельзя позволить себе слабость. Любовь убивает хуже любого оружия. Ей не нужно походить близко, она не режет стальными лезвиями, не разрывает на части, нет. Она, будто яд, пробирается внутрь и становится частью тебя, чтобы потом медленно с тобой же и умереть. Она становится воспоминаниями, которые не выгнать из души, чувствами, от которых не избавиться. Но без любви и нет смысла жить – мы сами себя убиваем любимым ядом.