The Irony Tower. Советские художники во времена гласности

В Ливерпуле нас опять-таки ждали телевизионщики – на сей раз местные – и представители всех гражданских властей города, мы были препровождены в ВИП-зал, где выслушали трогательную речь о том, какая честь для города – принимать у себя таких замечательных артистов. Сергей Курехин, Африка и Тимур ответили речами о том, как рады они побывать в Ливерпуле. Состав присутствующих выглядел нестандартно: там был представитель региональной службы Би-би-си с ирокезом на голове и в легинсах из флуоресцирующей кожи, пытавшийся договориться об интервью, там была Джейн в черной фетровой шляпе с искусственными цветами, организатор всего мероприятия, Джейн, обещавшая, что оно будет «крутейшим», там были Колин Феллоуз и Пит Фулвел, их лица выражали что-то среднее между скромной гордостью и крайним волнением; там был директор галереи «Блюкоат», аккуратный и серьезный, там был мэр Ливерпуля, выглядевший вполне официально. Телекамеры прицельно снимали всех и каждого. Несколько восторженных подростков кинулись брать автографы у случайно там оказавшегося шеф-повара кафе при галерее «Блюкоат», поскольку он выглядел, вне всякого сравнения, самым стильным человеком в этой толпе, телеоператоры тоже потратили на него несколько кассет, потому что на самом деле никто в точности не знал, что происходит и кто есть кто. В течение этой недели четыре телевизионные станции потратили довольно много экранного времени, демонстрируя, как я разворачиваю шоколадку «Тоблероне», очевидно решив, что я – гость из-за «железного занавеса», для которого это первая встреча с молочным шоколадом.

После церемонии в аэропорту нас провезли на автобусе через центр города, показали достопримечательности и доставили в гостиницу, где нам предстояло провести несколько ночей. Здание гостиницы было построено в качестве некоего довеска к муниципальной парковке. Африка из самых лучших побуждений, войдя в холл, вдохнул воздух и, указывая куда-то в сторону стойки портье, сказал: «Пластмассовые растения, как и в аэропорте! Это что, так принято в Британии?» Организаторы мероприятия получили меньше денег, чем рассчитывали, поэтому они решили сэкономить на еде. Оставив свои вещи в номерах, мы спустились в бар, стены которого были украшены изображениями пухлых клетчатых облачков, в баре каждому участнику выдали по половинке бутерброда с сыром. «Помнишь, на пароме в Ленинграде была ужасная еда? – спросил у меня Африка. – Тут не лучше».

Кроме того, организаторы не позаботились пригласить переводчика, полагаясь на то, что Африка неплохо говорит по-английски, а жена Курехина Настя – совершенно свободно. Все расселись, и Джейн пустилась в пространное повествование о том, что нам предстоит в следующее дни. Говорила она очень быстро и с сильным ливерпульским акцентом, который, как мне кажется, люди из других регионов Британских островов понимают не без труда, и я был потрясен, что Настя переводит ее быстро и свободно. Потом Настя говорила мне: «Сначала я хотела попросить эту Джейн говорить помедленнее. Потом я поняла, что, даже если она и будет говорить медленнее, я все равно ничего не пойму. Я подумала: нужно что-то делать, иначе произойдет ужасный конфуз. И решила положиться на собственную сообразительность. Я смотрела на Джейн и думала: что такой вот человек может сказать всем этим советским художникам здесь и сейчас? И все, что приходило мне в голову, я произносила по-русски. Кажется, все были довольны».

Так что на самом деле никакого обмена мнениями и информацией не было. Концерты «Поп-механики» всегда подразумевают совместное выступление нескольких стилистически совершенно разных исполнителей и коллективов, эти концерты на Западе стали зеркалом того, что произошло с «ИсKunstвом»: и то и другое строилось на принципе совместной работы. Было невозможно, да и нежелательно, вывезти вместе с основными исполнителями «Поп-механики» еще и ансамбль грузинской народной музыки и оркестр Кировского театра, чтобы где-то в середине представления они исполнили свои небольшие партии. В Ливерпуле советские исполнители играли с местными. В число участников вошли ансамбль из сорока гармошек, несколько африканских барабанщиков, несколько групп – в полном составе – городского оркестра, музыкант, играющий на бузуки, ансамбль ирландских волынок, оперный певец, блюзовый певец, несколько рок-звезд. Следующие два дня прошли в репетициях, во время которых никто точно не понимал, что именно он должен делать. Мы провели много часов в разных очень жарко натопленных помещениях. Всем ужасно хотелось есть, и в первый же вечер, точнее, ночь я заказал еду в номер, потому что ко мне заявились несколько советских граждан, интересовавшихся, где бы поесть. «Удивительный цыпленок» оказался кусочком удивительно костлявой курицы, зажатой между двумя кусками «материнской гордости» (британского чудо-хлеба).