The Irony Tower. Советские художники во времена гласности

Я не могу не поблагодарить всех моих друзей, которые принимали у себя, кормили и развлекали друзей из Советского Союза, это Кристиан Карил, Майкл Ли, Брайан д'Амато, Ванесса Девере, Шерил Хенсон, Джон Роджерс, Джейми Майер, Джеймс Вуд, Элизабет Мессюд, Чоппер Голоб, Мелани Пейн и особенно Сью Маккартни-Снейп, которая была вместе со мной в той первой поездке в СССР, терпеливо сносила мои долгие исчезновения куда-то на акции и перформансы и с самого начала верила, что я большой специалист по советскому искусству.

Меня все время поддерживал мой брат Дэвид, он прочел эту книгу с большим энтузиазмом и сделал несколько чрезвычайно ценных комментариев. Мой отец читал эту книгу снова, и снова, и снова, с огромным вниманием и неизменной глубокой любовью, для меня было большим утешением, что среди хора критических голосов есть один голос безусловной поддержки. Если это книга о духовном благородстве, о человеческой цельности, о том, как важно не бояться отстаивать свои убеждения, то я должен поблагодарить моих родителей – за то, что они всю жизнь старались внушить мне эти ценности. Я хотел написать нечто в похвалу людям, которые сумели превратить враждебные обстоятельства в возможность проявить честность и достоинство, их способность к этому показалась мне удивительной. В то время когда я писал эту книгу, моя мать сражалась с тяжелой болезнью, проявив при этом такую силу, которой я в ней не подозревал. Сейчас я благодарю свою мать за то вдохновение, которое она всегда мне дарила с тех самых пор, как я себя помню, и даже раньше.

Эндрю Соломон

Введение

Популярные средства массовой информации на Западе ошибочно считают коммунизм чем-то вроде передающейся воздушным путем инфекции, которую в начале двадцатого века каким-то ветром занесло в Россию и которую по счастливой случайности не занесло, скажем, во Францию, Британию или Соединенные Штаты.

При таком подходе Михаил Горбачев представляется неким доктором, спасающим свой народ от продолжавшегося семьдесят лет обострения крайне опасной формы гриппа. Как им повезло, что нашелся наконец человек с вакциной, и как повезло нам, что болезнь не распространилась настолько, чтобы затронуть и нас, что нам удалось не превратиться в коммунистическое государство, в котором попираются права человека и не действуют механизмы производства. Продолжая мыслить в этом же русле, мы считаем, что, освободившись от коммунизма, русские не будут сильно отличаться от американцев.

В наши дни не модно говорить о национальном характере: такие речи слишком тесно и слишком долго ассоциировались с расизмом и шовинизмом. Но было бы глупо предполагать, что экономический интернационализм, объединяющий Европу, и широкая система распределения, доставляющая одинаковые потребительские товары в Токио, Найроби и Нью-Йорк, сумели уничтожить национальный характер. Было бы грустно и страшно, если бы так случилось: самоочевидно, что все люди созданы равными, но столь же очевидно и то, что они не созданы одинаковыми. Одна из самых обсуждаемых сейчас в Советском Союзе тем – это являются ли люди, живущие в СССР, советскими по характеру, потому что они жили при советской системе, или они создали советскую систему, потому что нечто советское было заложено у них в характере. Ответ находится где-то посередине, поэтому важно давать себе отчет в том, что относительная демократия, наступившая с приходом Горбачева, воспринимается многими как нечто, противоречащее сути народа. «В принципе, мы хотим демократии, – сказал мне один из художников-авангардистов, героев этой книги, – нос ней мы себя чувствуем очень неуютно». Это чувство дискомфорта происходит в первую очередь от непривычности новой системы, но также от ее глубинной чуждости, от ощущения того, что она навсегда, по определению, останется инородной. Перестройка – это часть старой традиции оглядываться на Запад, которая на деле принесла немного перемен. В шестнадцатом веке Иван Грозный попытался превратить Россию в западную державу, Петр Великий сделал такую же попытку на рубеже семнадцатого-восемнадцатого веков, за ним последовала уже в конце восемнадцатого века Екатерина Великая. Ленин в 1917 году задался целью превратить Россию в модель для Запада. Так что Горбачев занял место в этом ряду выдающихся государственных деятелей.