The Kills

– Почему ты рассказал мне об этом?

– О таком неприглядном факте моей жизни знают только мои сослуживцы и психолог, к которому я ходил. Даже отцу не говорил, – он привстал, в итоге сев на край кровати спиной ко мне. – Ни к чему ему эти знания. А ты, – он повернул голову в бок, – точно меня поймешь и не отвернешься. Уверен.

Он вновь выпрямился, рассматривая пейзаж за окном.

– Пойму, – быстро, стараясь не сделать лишней паузы, согласилась я, обняла его одной рукой, прижалась щекой к спине, почувствовав тепло тела даже через одежду. – Тебя нельзя осуждать за твои действия. На войне не приходится выбирать.

– Послушай, – Люцифер сел боком ко мне. – Оставь их себе, – он показал глазами на жетоны. – Пусть будут напоминанием о том, что не всегда наши решения правильны с точки зрения морали. Главное, чтобы решение отзывалось внутри тебя, – он дотронулся до моей груди. – И находило место в твоей системе мира.

– Ох, – я вздохнула удивленная таким подарком. – Хорошо.

Люцифер встал, на ходу начиная раздеваться.

– Схожу в душ. Надо прийти в себя.

Он скинул одежду на кресло в углу комнаты, через пару минут послышался шум воды.

Я послушно ждала его, предварительно спрятав столь ценный подарок в рюкзак, который притащила в спальню. В котором так кстати обнаружились презервативы (надо предохраняться, Уилсон!), тут же водруженные на тумбочку.

Настроение «обнять и пожалеть» быстро овладело мной, стоило Люциферу вернуться в комнату, и расположиться рядом со мной.

На нем были пижамные штаны неизменного черного цвета. Взъерошенные влажные волосы, делали образ милым и домашним, в глазах появился огонек, без намека на печаль и сожаление. Воистину, смыть негатив можно физически.

По-хозяйски закинув ногу на его бедро, я обняла Люцифера и устроилась поудобнее на широкой груди. Сразу начиная обводить контуры чернильных узоров подушечками пальцев. Он крепко прижал меня к себе, мягко поцеловав в макушку.

– Мы живем в таком уродливом и жестоком мире, – грустно выдохнула я, обойдя череп и рога Бафомета по контуру.

Люцифер поймал мою ладонь, ласково сжимая пальцы и останавливая мои действия.

– Не согласен, – он поцеловал тыльную сторону руки, плавно перекатил меня на спину и навис сверху.

Я обняла его за шею свободной рукой, слегка пощекотав пальцами кожу у линии роста волос. Он провел кончиком языка по своим губам – знаю, ему нравится, когда так делаю.

– Почему? – искренне удивилась я. Вот уж от кого, а от Люцифера точно не ожидала таких слов.

– В мире есть хорошее, но его нужно уметь увидеть, – его глаза искрились нежностью, уголки губ тронула легкая улыбка.

Я протянула руку, поправляя влажные выбившиеся пряди черных волос. Он воспользовался моим жестом, отрывисто продвигаясь поцелуями по внутренней стороне руки, от запястья и почти до самого локтя. Кожа немедленно покрылась крупными мурашками под каждым касанием губ. Внутри все замерло, взбудораженное этой нежностью.

– В мире есть вера, – продолжал свою речь Люцифер.

– Вера? – я удивилась, позабыв про трепетный момент.

– Не в бога, – отмахнулся он. – В себя, в свои силы.

– Допустим, – согласилась после коротких раздумий.

– Надежда. На лучшее, на счастье, – Люцифер погладил меня по разбросанным по подушке волосам. – Любовь, – добил он, заставляя сердце замереть на миг.

– Они не вписываются в наш уродливый мир, – печально заметила я в ответ.

– Я впишу, – бескомпромиссно заверил Люцифер, наклонился ближе и поймал мои губы в плен жаркого, властного поцелуя.

И я точно поняла – он впишет, прогнет этот чертов мир, но заставит его дать ему шанс на счастье.

Он скользил ладонью вверх по моему бедру от колена до талии, оглаживая каждый изгиб, задирая свою собственную футболку выше, и я осознала, что не надела бюстгальтер, оставшись под ней без всего. Такое упущение сыграло на руку Люциферу. Наше взаимодействие меняло настроение подобно флюгеру в переменчивую погоду.

Хлопковая ткань стала раздражающей преградой, которую я сняла, слегка приподнявшись на локтях.

– Иди ко мне, – позвала, протягивая руки к его лицу.

Взгляд Люцифера подернут дымкой желания, повисшего в воздухе немного терпким мускусным ароматом, смешавшимся с его парфюмом. Я тонула в этих запахах, въевшихся в мою кожу до самого нутра. Не смогу его забыть, вырвать из памяти, даже если очень захочу. Он навсегда останется там, со своей заботой и закрытым наглухо сердцем.

Люцифер вновь приник к моим губам, влажно и напористо целуя, вжимая в свое разгоряченное тело, сминая кожу спины, пылающую под его пальцами. Наша близость пьянила, бросая в самый центр эмоционального торнадо, взметнувшего во мне все то, что я так настойчиво прятала последние годы.

Влюбленность.

Он казался мне самым лучшим, идеальным, потрясающим. Таким, что невозможно желать большего, ведь его не существует.

Сердце болезненно сжалось, едва не лопаясь в тисках, которыми я старалась его сдержать, уберечь от опасной ошибки – отдать этому мужчине.