The Last Kings of Shanghai: The Rival Jewish Dynasties That Helped Create Modern China

Дэвид никогда не терял своего иммигрантского мироощущения, чувства чужака. Даже в космополитичном Бомбее, где на пристанях и в узких переулках города толкались люди самых разных сословий, Дэвид казался многим встречным чужим и пугающим - "высокий, крепкий, мускулистый, с лицом цвета светлой корицы, окаймленным бородой, уже покрытой сединой", - писал семейный биограф. Несмотря на дружбу с губернатором, его статус чужака означал, что он был отрезан от британских компаний и банков, доминировавших в индийской торговле, которые не стали бы иметь дело с багдадцем или евреем.

Ему нужно было мыслить творчески. Например, чтобы добраться из Англии в Индию, кораблям требовалось пять месяцев. Дэвид услышал о новшестве - пароходах, которые сократят время в пути до нескольких недель. Он вложил свою прибыль в покупку дополнительных мест в доках, сделав ставку на то, что вскоре в Бомбей будут прибывать все новые и новые корабли. Это означало, что, когда корабль причаливал к причалу Сассуна, Дэвид получал право первым выбирать товары, прежде чем они попадали на городские базары. Когда корабли отплывали, половина их грузовых трюмов была заполнена сассунскими товарами, предназначенными для Англии. Общение с морскими капитанами в доках, разговоры с ними на арабском, персидском и турецком языках давали ему ключевые крупицы коммерческой информации. От морских капитанов Дэвид узнал, что рост промышленных хлопкоочистительных заводов в Англии, скорее всего, приведет к увеличению спроса на индийский хлопок-сырец. Понимая, как важно уметь вести переговоры с местными бизнесменами, он выучил хиндустани и близко подружился с одним из крупнейших индийских торговцев хлопком. От него Дэвид узнал, что британские брокеры жаловались на то, что в тюках, закупаемых в Индии, слишком много камней. Используя эту информацию, Дэвид импортировал новые хлопковые джины, которые решили эту проблему и производили больше товарного хлопка. Когда ему отказали в сети британских банков, он помог основать Бомбейский банк, который позволил ему финансировать новые железнодорожные линии для перевозки хлопка и быстрее осваивать сельскую местность. Два десятилетия спустя, когда Север блокировал Юг в ходе Гражданской войны в Америке, отрезав крупнейшего поставщика хлопка в Британию, Дэвид оказался в идеальном положении, чтобы заступить на брешь и заработать миллионы.

Дэвид стал связующим звеном между традиционной торговой практикой Ближнего Востока и новой глобальной системой, развивавшейся под властью Британской империи. Вести бизнес в Азии означало иметь дело с солянкой из разных мер и весов, разных валют, разных языков. Дэвид ввел стандартизацию. Внутри его компании сотрудники Sassoon вели дела на иудейско-арабском языке - арабских словах, написанных еврейскими буквами - языке, который они привезли с собой из Багдада. Но когда дело дошло до деловой переписки, Дэвид приказал писать письма клиентам, поставщикам и другим компаниям точным английским шрифтом, хотя сам он почти не читал и не говорил на этом языке. Он приказал, чтобы на канцелярских принадлежностях стоял фирменный знак Сассуна, а чеки компании печатались как на иврите, так и на английском. Он перешел на более формальную систему бухгалтерского учета - бухгалтерские книги и бухгалтерские проводки, используемые крупными британскими фирмами. Он не одобрял торг, который был типичным способом ведения бизнеса торговцами в доках и на базарах. Вместо этого он восхищался британской моделью приличия. Он считал, что в кризисные времена спокойствие будет полезно для бизнеса.

Дэвид понял, что для достижения успеха ему необходимо быть гибким и

сохранять собственную идентичность и ценности, даже когда он управлял новой и могущественной империей. Он поклялся в верности Британской империи и готовил своих сыновей и бизнесменов к служению ей. Но его иудаизм и статус аутсайдера смягчили некоторые жесткие грани его принятия британского колониализма. В Багдаде Сассуны активно поддерживали благотворительность и продолжали делать это в Бомбее, строя синагоги и поддерживая евреев, впавших в нищету. Как и многие представители его класса, Дэвид владел рабом в Индии, но он освободил его и зафиксировал факт освобождения в официальном документе, чтобы гарантировать, что он не попадет в рабство снова. Он основал и построил первую больницу, которая принимала индийских пациентов. Оглядываясь назад, легко критиковать то, что Дэвид принял колониализм и империализм. В Европе, России и, позднее, в Соединенных Штатах многие евреи, оказавшиеся перед аналогичным моральным выбором, связанным с колониализмом и эксцессами капитализма, приняли социализм.

Дэвид был первопроходцем в том, что станет привычной фигурой.

В то время как индустриализация и современные финансы охватили весь мир: либеральный еврейский бизнесмен, чьи навыки и таланты привели к баснословному финансовому успеху, но чья история личных трудностей и приверженность еврейским ценностям сделали его более прогрессивным в социальном и политическом плане.