The last of the real ones (СИ)

Конь с радостью принял угощение и громко зачавкал. Кайла открыла дверцы стойла и вошла внутрь. Тут и правда было тесно, особенно для ее неугомонного коня. Почти треть занимали связки с сеном и ведро воды, остальное — песок. На нем кое-где валялись мятые яблоки.

— Вот же. Зажрался как я погляжу, — поднимать их она точно не собиралась. Конь внимательно обнюхивал девушку на наличие у нее какой-нибудь еще еды, но та громко щелкнула пальцами перед его носом. — Фиг тебе, а не угощение.

В темном уголке стойла что-то зашуршало. Денеб старательно чистил перья, да так, что пух разлетелся по песку. Кайла подошла к птице и легонько погладила по голове. Сейчас он точно не был похож на того запуганного юнца, которого она нашла в лесу. Гордый спутник ветров — так его назвал однажды Дот, когда Кайла впервые попробовала Денеба на роль почтальона. Сейчас сокол резкими движениями чистил себе перья, иногда постукивая клювом.

— Письма! — Кайла мигом опомнилась и поспешила в дом. Ну как поспешила. Поковыляла. Путь назад показался девушке легче, либо она просто игнорировала боль. Захватив с собой трость и кусочек свинины, Кайла снова вернулась в стойло. Письмо дочери она вложила в письмо Анке и крепко перевязала их синей лентой. Угостила Денеба и привязала к лапе письма.

— Ты уж прости, что не даю отдохнуть. Но эти письма очень важны. Доставь их Анке, — Денеб крикнул, размял крылья двумя мощными взмахами и вылетел из стойла. Осенний ветер проскользил между перьями и подхватил сокола. Мощными рывками Денеб поднимался над серыми крышами города, постепенно удаляясь в ярком закате. Кайла провожала его взглядом, пока силуэт птицы не превратился в черную точку. Снова подул ветер. Кайла попрощалась с Гейлом и вернулась в дом.

***

Девушка с порога услышала со второго этажа голоса разведчиков. Они что-то пели. Среди их песни она уловила звуки гитары.

«Неужели они смогли найти тут гитару?» — было удивительно, что в такой хатке был музыкальный инструмент. Да еще рабочий. Кайла не могла разобрать слова песни, но мелодия была приятная. Спокойная, даже уютная. Наверное и песня про это. Кайле даже стало немного неприятно от того, что ей придется нарушить такую дружную обстановку.

«Надо уже собираться к Марте. Пойду предупрежу Леви, а потом и ребят», — на лице едва проскользнули морщинки, но тут же пропали. Как бы не жалко ей было Марту, но, вспоминая ее, Кайла чувствовала во рту противную кислятину, а рот кривился сам собой. Она никогда не простит ей те маниакальные высказывания и животные крики в адрес ее семьи. «Вгоню ей носовой хрящ прямо в мозг, чтобы кровь хлынула из глаз. Размозжу ей череп».

Кайла испуганно схватилась за голову. Мысли в ее голове с ужасающей скоростью сменились с обычных размышлений до истинных желаний смертоубийства. Она знала что месть — нехорошее чувство, — а это уже большой шаг вперед для нее. Понять, что и она не права. Она не может убить человека. Однако внутренний голос твердил ей, что нет — может и предвещал, что она так и сделает. Кайла боролась с собственным решением, она желала себе силы, чтобы избежать этих бесчеловечных действий, но неумолимое сознание твердило, что это еще только первый шаг, и угрожало сбросить в бездонную пропасть отчаяния.

Кайла рвала на себе волосы, закрыла глаза и сползла по стене вниз. Ей хотелось бежать от страшного одиночества, в котором ее застал этот беспощадный судья. Когда она встала, у нее закружилась голова от горя и истощения. О, как она слепа, как глупа и безнравственна в своих поступках!

«Но ведь если я пощажу ее, то меня не пощадят! На войне выживает тот, кто умеет воевать. Так ведь?»

Леви проснулся. Кайлу он рядом не застал, как и писем на столе. До него долетали фразы песен со второго этажа.

«Пускай отдыхают. Не знаю, как скоро им еще представится такая возможность», — Леви поднялся с теплого дивана. В комнате было темно, огонь догорел. Шторы почти не колыхались, лишь изредка шаркали по полу от легких воздушных потоков. Воздух в комнате давил на легкие духотой и пыльностью. Леви слегка поморщился и потер нос.

— Душно тут.

Капитан распахнул шторы и впустил в темное помещение оранжевые лучи заходящего солнца. Комната вмиг оживилась, посветлела, даже визуально похорошела. Догорающие угольки слегка засияли, когда на них попал маленький лучик, пока не потухли вовсе. Капитан постоял перед окном пару минут, безмолвно всматриваясь в серые осенние улицы каменного города. Пейзаж был хорош, но унылый и серый. Капитан не находил какого-нибудь успокоения для себя, или удовольствия, рассматривая улицы Стохеса из мутноватых окон. Но и неприязни или скуки он тоже не испытывал. Леви просто смотрел вперед, на пустые стены соседнего дома и думал. Это помогало.

«Куда она подевалась? На кухне?» — Леви закончил бессмысленное наблюдение и вышел в коридор. Там он сразу увидел Кайлу, но от увиденного он вздрогнул, словно перед ним разверзлась пропасть.