The Lie I've Lived (СИ)

– В начале этого учебного года они все знали о турнире и действовали, как будто это всего лишь шутка. Естественно, это же не их вовлекли сюда обманом и не они оказывались несколько раз на волосок от смерти. Ситуация ничем не отличается от прошлогодней. Тогда я вынужден был тайком пробраться в Хогсмид под мантией-невидимкой, дабы выяснить, что Сириус Блэк – мой крёстный. Год другой, а вот дерьмо то же самое. От меня все постоянно что-то утаивают.

Он похлопывает меня по плечу – пытается изобразить отцовский жест. Меня это лишь раздражает.

– Не буду притворяться, что понимаю то, что ты сейчас вынужден проходить, но искренне сочувствую.

– Спасибо. Так что тебя сегодня сюда привело?

– Профессор Дамблдор хотел обеспечить дополнительную защиту. Он позвал кое-каких старых друзей.

– Орден? – оглянувшись, замечаю сидящих рядышком Диггла и Подмор. Дамблдор уже привел план в действие. Моя вера в него несколько крепнет.

– Откуда ты знаешь о нем?

Лгу. Ложь легко слетает с языка.

– Мы с Бродягой воспользовались зачарованными зеркалами.

– Понятно. Я собираюсь с ним вскоре увидеться. У него в распоряжении немало омутов – пусть посмотрит на то, что здесь произошло. Это его повеселит.

Его слова вызывают у меня смех.

– Уверен, он с удовольствием на это взглянет. Хотя когда он услышит о моем результате, будет в таком же шоке, как и я, – Ремус присоединяется ко мне, когда объявляют удручающе несправедливый результат. Максим с Диггори дали мне по шесть очков. Бэгмен – семь. Каркаров – три. Единственный луч света в царстве тьмы – девять очков от Дамблдора, хотя мне до смерти хочется знать, за что же он вычел очко.

Твою ж мать! Я ведь теперь буду болеть за Флёр. Её только что позвали.

– А теперь наш следующий участник, Флёр Делакур из Бобатона! Посмотрим, какую стратегию она избрала, чтобы добыть свое золото яйцо!

Смотрю, как она входит на стадион. Девушка не теряет времени, подойдя к зеленому примерно футов на тридцать. Флёр начинает скандировать и неторопливо выводить палочкой круги. Ремус первый определяет:

– Усыпляющие чары. Если не ошибаюсь, она поет колыбельную Таши.

– Неплохо. Но я действовал лучше.

– Согласен. Твой метод был намного забавнее. Вероятно, она усыпит и часть толпы.

– … а остальные выпадут в осадок от явной скуки. Слушай! Спорю, ей дадут больше очков, чем мне! – заканчиваю я.

– Ты стремился понравиться зрителям, а не судьям. Такую ошибку частенько делал и твой отец.

– Что ты сказал? – язвительно выплевываю я. Его комментарий вкупе с адреналином мне как вожжа под хвост.

Ремус с любопытством на меня смотрит:

– Я всего лишь сказал, что твой отец выбирал такие методы, которые обычно могли насмешить максимальное число людей, и, что гораздо важнее, казавшиеся ему самыми забавными. Джеймс не стремился поразить кого-то сложным заклятьем, хотя, уверяю тебя, он запросто мог это сделать. Твое решение комнаты-загадки было как раз очень в его стиле: громкое, разрушительное и вне всяких границ.

Его слова в некоторой степени успокаивают меня, и я изо всех сил пытаюсь не дать открыть себе рот и не взорваться обличительной речью. Как во время одной из тех дурацких исторических лекций, твержу про себя снова и снова: «Не имеет значения, что он спал с Лили. Я не Джеймс. Никто не мог заставить Лили сделать то, что она не хотела».

– Скажи мне, Гарри: я чем-то тебя оскорбил? Если так, мне бы хотелось воспользоваться возможностью и извиниться, однако я был бы не против узнать, за что мне следует просить прощения.

Ремус всегда был самым «чутким» из нас.

– Я не хочу сейчас об этом разговаривать, Лунатик.

Он замолкает.

– Значит, я чем-то тебя обидел. Тебе станет легче, если ты мне расскажешь.

– Сомневаюсь. Оставим тему.

– Если дело в том, что я не писал летом, прости…

– Нет, не в том. Брось, Люпин, – мой голос приобретает предостерегающие нотки – я чувствую, как во мне вскипает гнев.

– Гарри? Думаю, я заслуживаю ответа.

Вытащив палочку, накладываю знаменитое снейпово Муффлиато.

– Да срать я хотел на то, что, по твоему мнению, ты заслуживаешь. Мы не будем сейчас затрагивать эту тему. Точка.

Люпин переваривает. Уверен, мой гнев кажется ему крайне неожиданным и совершенно необоснованным.

– Гарри, процесс взросления включает в себя способность…

– К чему? Взгляните-ка в глаза человеку, который спал с Лили Поттер и действует теперь так, как будто ничего не было! – наверное, это худший вариант развития событий, но какого черта!

– Откуда ты…

Снова обрываю его.

– По крайней мере, ты не пытаешься этого отрицать. Вон отсюда, Люпин! Немедленно!

Он вылетает из палатки, как будто за ним гонятся черти. Даю себе мысленный подзатыльник за то, что поддался порыву. Я ведь сейчас просто пнул его по яйцам за то, что он когда-то сделал в 1981-ом. Наверняка ему часто вспоминается этот день, а я слишком хорошо знаю о его самоедстве. В душе Ремус Люпин – хороший человек. Дамблдор – отличный пример в плане того, что хороший человек не обязательно совершенен.

Следовало бы оставить все в прошлом, но я не могу.