The Lie I've Lived (СИ)

— Отправляйся во Францию, приведи себя в порядок и, ради Мерлина, поправь здоровье. Ты выглядишь просто кошмарно! Дамблдор, очевидно, рассказал тебе о сделке по обелению твоего имени, иначе клятва меня бы уже заткнула. Обстановка снова накаляется. Ты нужен мне в игре, Бродяга. Будем держать контакт через зеркала.

— Во Франции я могу слить состояние Блэков. И буду в состоянии послать тебе все, что потребуется!

— Это хорошо; мне также надо, чтобы ты наладил несколько контактов. В какой-то момент, если Волдеморт возродится и разразится другая война, возможно, тебе придется вернуться из Галлии, как долбаному Юлию Цезарю, со всеми палочками, какие только удастся нанять.

— Дамблдору это не понравится, — предупреждает Сириус, глядя в сторону выхода из пещеры на стоящего в отдалении человека.

— Дамблдор пока что даже не сказал мне о пророчестве, — игнорирую потрясенный взгляд. — Как же! Он играет в свою собственную игру, и я не совсем уверен, в чем она заключается. Пока не выясню, ничего ему не скажу. Вероятно, он уже начинает подумывать реформировать Орден. Пусть пока занимается своими делами. Если в связи с этим появятся проблемы, тогда и будем их решать.

— Хорошо. А что там с Турниром?

— Я связан контрактом. И если уж я участвую, то можно было бы выиграть и показать миру, что их «чудо-мальчик» вполне настоящий.

Бродяга смеется и хватает меня в объятья.

— Я волновался за тебя, Гарри. А теперь беспокоюсь за твоих противников. Задай им жару!

Отпускаю его. Через некоторое время мужские объятья перестают быть мужскими.

— Называй меня ЭйчДжеем. Именно этим я и собираюсь заняться, и начну прямо с гонки.

========== Глава 10. У каждой розы есть шипы ==========

Я чувствую воду, свежую текущую воду.

Это не настолько уж и необычно, поскольку я в облике зверя вот уже на сотню ярдов углубился в Запретный Лес. Впрочем, здесь поблизости громадное озеро, но вот ветер дует совсем не со стороны этого самого озера.

Шевелю рукой, — ну, сейчас это копыто, но оно все равно болит. Завтра гонка, и мне нужно обязательно опробовать конечность, чтобы быть уверенным: она выдержит двадцать кругов пятимильной трассы от замка к Хогсмиду и обратно. Хорошо бы погреть её и немного попить, но я уже бывал здесь — в этой части леса нет ручьев.

Похоже, пахнет тайной. Продвигаюсь вперед и чувствую покалывание магии, видимо отгораживающее поле действует не только на животных, но и на людей тоже. Для прохождения через барьер сосредотачиваюсь на окклюменции. Чары незаметности и любые им родственные срабатывают против человека, который что-то ищет, поэтому следует сосредоточиться на запахе. Рядом вода, и я её ищу.

В момент пересечения границы поля сквозь мое тело проходит волна холодной дрожи — любого пробравшегося сюда зверя пронзает первобытный ужас. Кто-то тщательно охраняет свои секреты. Притормаживаю — ищу признаки следующих щитов. Ничего не замечаю, но медленным шагом ступаю вперед, к различимому теперь шуму ручья. И трава, и деревья несколько изменились — всё интереснее и интереснее.

Заросли кустарника с вкусными на вид ягодами; с трудом заставляю себя отказаться от мысли попробовать. Нельзя, пока не узнаю, в чем дело.

Здесь бьет, по-видимому, из ниоткуда пузырящийся горячий источник с небольшим водопадиком. Картина воплощает собой красоту и безмятежность.

Обнаженная ведьма с палочкой в руке тоже удивительно привлекательна, даже если я полагаю, что Флёр Делакур — «ведьма» в не слишком хорошем значении этого слова.

Она расслабляется — я всего лишь «животное» — и кладет палочку на покачивающееся рядом серебряное блюдо.

Флёр обращается ко мне по-французски. Некоторые слова кажутся неправильными; изо всех сил пытаюсь вникнуть в смысл.

— О, ты меня напугал. Добро пожаловать в мой грот. На этой неделе ты уже второй визитер. Первым приходил единорог. Должно быть, ты очень сильное волшебное существо, если сумел пробраться через защиту. Ты меня понимаешь?

Киваю.

— Вот это да, умнейший волшебный зверь, да ещё и речь понимаешь! А я-то начинала бояться, что не найду ни одного интеллектуального существа в этой несчастной стране, особенно рядом с этим замком, — презрение Флёр к Англии практически смешно.

Когда она в форме, то обычно закалывает волосы наверх. Большая ошибка с её стороны. Распущенные идут ей гораздо больше. А мокрые так вообще — нечто. Девушка похожа на нимфу. Разумеется, она могла намеренно скрывать привлекательность. Нахожу, что наслаждаюсь, глядя на её грудь — а если уж добавить сюда преимущества от великолепного звериного зрения… Пусть француженка — фригидная сука, но бог дал ей невероятное тело! Я уверен, Шляпа не раз припомнит мне маниакальное любопытство, но вот если я сейчас повернусь и уйду, то она просто катком по мне пройдется. Если уж выбирать из двух зол, «сделать» и «не сделать», то выберу «сделать» — по крайней мере, оно того будет стоить.

— Вода свежая, а ягоды на кустах созрели. Уверена, ты гадаешь, что делает кусочек Франции в такой невероятно отсталой стране.

Она вытягивает руки, проводя ими по глади воды — невероятно чувственное движение.