The Lost

Все наёмники устроились внутри наспех сооружённого укрепления, старались лишний раз не болтать, большинство отдыхали с закрытыми глазами в обнимку с оружием в ожидании тревоги. В четырёх местах стояли небольшие бочки, наполненные мочой. По внешнему периметру вокруг лагеря светили масляные лампы, рядом с некоторыми в роли приманки отдыхали лошади.

— Под песком проползли, — опытному Нэгу не составило труда свести всё воедино. — По-другому никак. Я хорошо знаю лидера песчаников, он не первый раз участвовал в охоте.

— Давэ-Ту сказал, что ему удалось уйти на лошади, — Нагалла сидела, скрестив ноги, и старалась избегать любых касаний кистями, — пока та не выдохлась. Потом он двинулся пешком. Возможно, если гиганты двинулись по следу, что вероятнее всего, то они нападут ближе к утру или следующей ночью, а то и на третью.

— Паршивенькая ситуация, — Яруш уставился на песок, погрузившись размышления. — С таким хвостом нам не уйти так просто, но и с припасами у нас не всё гладко. Нэг, что у нас с водой?

— Можно растянуть на четыре дня. Если этой ночью гиганты не нападут, то предлагаю с утра выдвинуться к границе напрямик.

Пока глава с советником продумывал будущие планы, Хасам наблюдал за периметром. Он стоял на повозке, опёршись рукой на высокий борт. Напряжённая атмосфера на него никак не влияла, наоборот, что-то внутри него взывало к битве. Жажда сражений, наслаждение и упоение битвой — дурманы, о которых он никому никогда не рассказывал.

Всё это началось в детстве. Да и с самим его рождением много странностей. Когда мать ещё вынашивала ребёнка, никто не верил в удачный исход родов. Местный лекарь сомневался в благоприятном исходе родов, прогнозировал возможную смерть и матери, и малыша. Выпади последние несколько месяцев беременности на зимний период, то так оно и случилось бы. Хасам родился в начале осени — крепенький малыш с необычными глазами, по весу превзошёл всех новорождённых, хоть и размерами не отличался. А вот мать походила на скелет.

На восьмом месяце беременности она стала худеть и испытывать частый голод. Всего за один месяц полненькая женщина обратилась в худощавую, продолжала терять в весе и не могла уже перемещаться без чьей-либо помощи. Посещение городского лекаря не принесло результатов, тот только развёл руками. Но благо тяжёлый период выпал на лето, и питательной еды в лесах водилось достаточно. Под присмотром мужа и семейства женщина не сдавалась. Даже если она уже не могла есть, через силу принуждала себя. А ближе к родам странная болезнь отступила, что позволило накопить сил к предстоящему нелёгкому испытанию.

Уже в первую неделю после родов у ребёнка начали прорезаться зубы, и матери пришлось отказаться от кормления грудью, ибо тот начал больно кусаться. Он постоянно плакал, а в возрасте шести недель стал отказываться пить молоко, сплёвывая и срыгивая. Но всё изменилось, стоило только малышу вкусить варёное мясо. В остальном всё как у всех детей.

К семи годам Хасам на голову перерос своих одногодок, а вот телосложением выглядел слишком худым, за что его частенько дразнили переростком, и данное прозвище ему не нравилось. В один прекрасный момент местная детвора переборщила с подшучиваниями, отчего Хасам пришёл в ярость и полез в драку. Тогда-то непонятные ощущения впервые затуманили разум. С каждой новой дракой он всё больше и больше забывался, со временем к нему прицепилась слава местного драчуна, который искал любой удобный повод. Сначала всё выглядело обычным баловством детворы. Взрослые ругались, но кто в детстве не дрался. Никто не уделял особого внимания. До тех пор, пока во время ярмарки не произошло хорошее побоище с мальчишками из соседней деревни. Хасам в порыве битвы сильно покалечил паренька из соседней деревни: сломал нос, вывихнул руку, отбил рёбра, про синяки и говорить не стоило.

— О чём думаешь?

Нагалла вновь подкралась незаметно, учитывая то, что она с больными руками самостоятельно залезла в телегу, а задумчивый Хасам даже не ощутил. От её голоса он вздрогнул и локтем сбил стоящее рядышком копьё, которое в окружающей тишине подняло скребущий шум с последующим грохотом от удара о доски, сшитых металлом.

— Хватит так делать, — он неодобрительно взглянул на неё и нагнулся за упавшим оружием.

— Ты о чём? — она слегка наклонилась и опёрлась локтями на борт.

— Людей пугать, — он осмотрелся по сторонам, от пронзительных взглядов наёмников ему стало немного не по себе. Не сложно догадаться, о чём те думали и как ругались в его сторону.

— Ничего не могу поделать. У нас с детства приучают к тишине.