The Man of Property — Собственник

There came a morning at the end of September when Aunt Ann was unable to take from Smither's hands the insignia of personal dignity.	Наступил день в конце сентября, когда тетя Энн уже не смогла принять из рук Смизер знаки своего личного достоинства.
After one look at the old face, the doctor, hurriedly sent for, announced that Miss Forsyte had passed away in her sleep.	Бросив взгляд на ее старческое лицо, спешно вызванный доктор возвестил, что мисс Форсайт скончалась во время сна.
Aunts Juley and Hester were overwhelmed by the shock.	Тети Джули и Эстер были сражены этим ударом.
They had never imagined such an ending.	Они не мыслили себе такого конца.
Indeed, it is doubtful whether they had ever realized that an ending was bound to come.	Да и вообще сомнительно, постигали ли они, что конец неизбежен.
Secretly they felt it unreasonable of Ann to have left them like this without a word, without even a struggle.	В глубине души сестрам казалось, что Энн поступила безрассудно, уйдя от них без единого слова, без малейшей борьбы.
It was unlike her.	Это было так непохоже на нее.
Perhaps what really affected them so profoundly was the thought that a Forsyte should have let go her grasp on life.	Возможно, что больнее всего их поразила самая мысль о том, что и Форсайту суждено выпустить жизнь из своих цепких рук.
If one, then why not all!	Если суждено одной, значит и всем!
It was a full hour before they could make up their minds to tell Timothy.	Прошел час, прежде чем они решились сообщить горестную весть Тимоти.
If only it could be kept from him!	Если бы только можно было скрыть это от него!
If only it could be broken to him by degrees!	Если бы только его можно было подготовить постепенно!
And long they stood outside his door whispering together.	И долго еще сестры перешептывались, стоя у дверей его комнаты.
And when it was over they whispered together again.	А когда миссия их была выполнена, они снова пошептались между собой.
He would feel it more, they were afraid, as time went on.	— Джули и Эстер опасались, что в дальнейшем Тимоти почувствует горе больнее.
Still, he had taken it better than could have been expected.	Но пока что он принял известие лучше, чем можно было ожидать.
He would keep his bed, of course!	Он, конечно; останется в постели.
They separated, crying quietly.	Они разошлись, тихо плача.
Aunt Juley stayed in her room, prostrated by the blow.	Тетя Джули синела у себя в комнате, совершенно потрясенная таким ударом.
Her face, discoloured by tears, was divided into compartments by the little ridges of pouting flesh which had swollen with emotion.	Кожа на ее покрасневшем от слез лице собралась в мелкие припухлые складочки.
It was impossible to conceive of life without Ann, who had lived with her for seventy-three years, broken only by the short interregnum of her married life, which seemed now so unreal.	Она не могла представить себе дальнейшую жизнь без Энн, которая прожила с ней семьдесят три года, если не считать короткого замужества Джули, казавшегося ей теперь чем-то совершенно нереальным.
At fixed intervals she went to her drawer, and took from beneath the lavender bags a fresh pocket-handkerchief.	Время от времени она подходила к комоду и доставала из надушенного лавандой саше чистый носовой платок.
Her warm heart could not bear the thought that Ann was lying there so cold.	Ее теплое сердце не хотело смириться с мыслью, что Энн лежит у себя в комнате холодная, застывшая.