The Man of Property — Собственник

Roger's house in Prince's Gardens was brilliantly alight.	Дом Роджера на Принсез-Гарденс был ярко освещен.
Large numbers of wax candles had been collected and placed in cut-glass chandeliers, and the parquet floor of the long, double drawing-room reflected these constellations.	Множество восковых свечей горело в хрустальных канделябрах, и паркет длинного зала отражал эти созвездия.
An appearance of real spaciousness had been secured by moving out all the furniture on to the upper landings, and enclosing the room with those strange appendages of civilization known as 'rout' seats.	Впечатление простора достигалось тем, что вся мебель была вынесена наверх и в комнате остались только причудливые продукты цивилизации, известные под названием «мебели для раутов».
In a remote corner, embowered in palms, was a cottage piano, with a copy of the	В самом дальнем углу, осененное пальмами, стояло пианино с раскрытым на пюпитре вальсом
'Kensington Coil' open on the music-stand.	«Кенсингтонское гулянье».
Roger had objected to a band.	Роджер не захотел пригласить оркестр.
He didn't see in the least what they wanted with a band; he wouldn't go to the expense, and there was an end of it.	Он не мог понять, зачем нужен оркестр; он не согласен на такой расход — и кончено.
Francie (her mother, whom Roger had long since reduced to chronic dyspepsia, went to bed on such occasions), had been obliged to content herself with supplementing the piano by a young man who played the cornet, and she so arranged with palms that anyone who did not look into the heart of things might imagine there were several musicians secreted there.	Фрэнси (ее мать, давно уже доведенная Роджером до хронической ипохондрии, в таких случаях ложилась в постель) пришлось удовольствоваться одним пианино, присовокупив к нему некоего молодого человека, игравшего на корнет-а-пистоне: но она постаралась расставить пальмы с таким расчетом, чтобы люди не очень прозорливые могли заподозрить за ними присутствие нескольких музыкантов.
She made up her mind to tell them to play loud-there was a lot of music in a cornet, if the man would only put his soul into it.	Фрэнси решила сказать, чтобы играли погромче, — из одного только корнета можно извлечь массу звуков, если играть с душой.
In the more cultivated American tongue, she was 'through' at last-through that tortuous labyrinth of make-shifts, which must be traversed before fashionable display can be combined with the sound economy of a Forsyte.	Наконец все было закончено. Фрэнси выбралась из мучительного лабиринта всяческих ухищрений, которого не минуешь, затеяв сочетать фешенебельный прием с разумной экономностью Форсайтов.
Thin but brilliant, in her maize-coloured frock with much tulle about the shoulders, she went from place to place, fitting on her gloves, and casting her eye over it all.	Худенькая, но элегантная, она расхаживала с места на место в светло-желтом платье, отделанном на плечах пышными воланами из тюля, и натягивала перчатки, в последний раз оглядывая зал.
To the hired butler (for Roger only kept maids) she spoke about the wine.	С нанятым на сегодняшний вечер лакеем (Роджер держал только женскую прислугу) она обсудила вопрос о вине.
Did he quite understand that Mr. Forsyte wished a dozen bottles of the champagne from Whiteley's to be put out?	Понятно ли ему, что мистер Форсайт приказал подать дюжину бутылок шампанского от Уитли?
But if that were finished (she did not suppose it would be, most of the ladies would drink water, no doubt), but if it were, there was the champagne cup, and he must do the best he could with that.	Но если дюжины не хватит (вряд ли, конечно, — большинство дам будет пить воду), но если не хватит, есть еще крюшон — пусть обходится как умеет.
She hated having to say this sort of thing to a butler, it was so infra dig.; but what could you do with father?	Неприятно говорить лакею такие вещи — ужасно унизительно, но что поделаешь с отцом?
Roger, indeed, after making himself consistently disagreeable about the dance, would come down presently, with his fresh colour and bumpy forehead, as though he had been its promoter; and he would smile, and probably take the prettiest woman in to supper; and at two o'clock, just as they were getting into the swing, he would go up secretly to the musicians and tell them to play	И правда, Роджер всегда ворчал из-за этих балов, а потом появлялся в гостиной — румяный, крутолобый — с таким видом, словно все это была его собственная затея: он улыбался и даже приглашал к ужину самую хорошенькую женщину, а в два часа, когда начиналось настоящее веселье, незаметно подходил к музыкантам, приказывал сыграть
' God Save the Queen,' and go away.	«Боже, храни королеву» и удалялся к себе.
Francie devoutly hoped he might soon get tired, and slip off to bed.	Фрэнси только на то и надеялась, что он быстро устанет и отправится спать.