The Marriage. Свадьба

Мэвис быстро прикинула в уме: сейчас мальчикам по восемнадцать. И сразу ощутила себя старухой, хотя ей было всего шестьдесят пять. Джесс по-прежнему оставался сорвиголовой. В городе о нем ходила дурная молва: парень то и дело попадал в неприятности. Ох, и намучилась с ним бедная Бриджет!

Том же превратился в умного, спортивного парня. Он рос в хорошей семье. Когда он учился в школе, его родители, Джилл и Роберт Биллингерст, занимали почетные места на ежегодных родительских собраниях. С годами Том стал добиваться выдающихся успехов во всем, за что брался. Сейчас он занимался боксом и несколько недель назад в местной газете напечатали заметку о его победе на соревнованиях.

Мэвис собралась подойти и поздороваться, как вдруг явно перебравшие парни начали ссориться. Ей не раз приходилось разнимать драчунов на школьной игровой площадке. Удивительно, как взрослые мужчины порой напоминают разбушевавшихся пятилеток. Однако сейчас, посреди тихой ночной улицы, едва освещенной оранжевыми лучами фонаря, стояли совсем не милые озорники, которых она когда-то знала, и по ее спине пробежал неприятный холодок.

Мэвис хотела вмешаться, но не рискнула: ребята начали кричать друг на друга, затем толкаться. Они стояли лицом к лицу, изрыгая чудовищные обвинения. Лучше бы Мэвис этого не слышала.

Впрочем, она не могла просто стоять. Это безобразие следовало немедленно прекратить! Женщина шагнула вперед, но в следующий миг страсти резко накалились. Движения парней стали резче. С перекошенными от ярости лицами они осыпали друг друга ругательствами.

У Мэвис перехватило дыхание – между дерущимися сверкнул металл. Прижимая дрожащего Гарри к груди, она спряталась у черного хода овощной лавки за большим смердящим гнилью мусорным баком и с ужасом продолжила наблюдать за происходящим. Сильнее сжала мягкое, теплое собачье тельце и еще немного попятилась в спасительную темноту. Под мягкими подошвами ботинок зашуршал гравий. На долю секунды ребята обернулись, словно услышав или заметив ее, но тут один из них сделал резкий выпад в сторону другого.

Мэвис юркнула в незаметный проулок, куда выходили служебные выходы нескольких магазинчиков, и очутилась на соседней улице. Лишь там она опустила Гарри на землю и отдышалась. Затем вынула из кармана простенький сотовый и вызвала «Скорую», постаравшись сделать голос неузнаваемым.

– Возле пожарного выхода клуба «Мотор» какая-то потасовка. По-моему, довольно серьезная. Дерутся двое мужчин, возможно, один из них ранен. – Она нажала на отбой, оборвав поток вопросов от диспетчера.

…Поднявшись на холм, Мэвис с замиранием сердца прислушалась к вою сирен, расколовшему безмятежную тишину предрассветных часов. Обернулась и посмотрела вниз, на центр города. Из-за поворота на главную улицу выехали несколько автомобилей с синими проблесковыми огоньками.

Сердце сжалось, и на миг женщина чуть было не решилась вернуться и проверить, все ли в порядке. Уж не привиделось ли ей блеснувшее лезвие? Ее глаза потеряли былую зоркость. Да и слух притупился. К тому же слова ссорившихся доносились весьма неразборчиво; может, она неверно их расслышала? Ей придется иметь дело с полицией, стать центром внимания всего города и в худшем случае выступать свидетелем в суде… К такому Мэвис не была готова. Особенно после операции на сердце. Доктор предупредил, что ей категорически противопоказано волноваться.

Озябший от морозного ноябрьского воздуха Гарри натягивал поводок, торопясь попасть домой.

– Наверное, произошла дорожная авария, – будто репетируя роль, произнесла Мэвис.

Это была полезная практика, ибо именно так она собиралась говорить полицейским, если к ней придут. И нет, она не видела, что именно случилось, поскольку почти пришла домой к моменту, когда взвыли сирены «Скорой».

Иногда правду очень трудно вынести, но еще труднее произнести вслух. Мэвис, как женщина благочестивая, старалась преодолеть в себе эту слабость, но всегда осознавала ценность молчания и невмешательства в проблемы других людей.

Она знала обоих парней, знала их родителей. Попытка влезть между сторонами (учитывая, что и там, и там имелись вспыльчивые личности) ничем хорошим не кончится.

Тридцать лет Мэвис объясняла своим юным подопечным разницу между добром и злом. Искренне считала, что стоит поступать правильно, если есть такая возможность. Но если правда слишком болезненна, лучше промолчать. Она надеялась, что это окажется простым недоразумением, размолвкой межу двумя подвыпившими товарищами. Обычно такие малоприятные случаи сразу же забывались.

Глава 2

Газета «The Mansfield Guardian»

15 октября 2009 года

В центре города от единственного удара умер человек