The Мечты. Бес и ребро (СИ)

А главное состояло в том, что с самого начала убийство Олега было инсценировкой, запланированной и осуществленной спецслужбами после того, как к ним обратился киллер с информацией о заказе. Заказчика и ловили на живца. Живцом были труп и те самые деньги, которые каким-то удивительным образом упали на мифический счет, отрытый на имя Стефании Адамовой. И все это время Олег был жив. Где-то скрывался. Ожидал результатов расследования. Все эти чертовы месяцы, пока она по стенам ходила, потому что боялась и потому что ее запугивали.

Заказчицей оказалась Лилианна. «Лилианна Панкратова, супруга Олега Станиславовича» - пояснял неизвестный ей генерал с экрана смартфона. Перевод средств на Стешин расчетный счет был осуществлен с ее компьютера, как и перевод уже со Стешиного счета исполнителю. Это выяснили после того, как удалось отследить MAC-адрес, с которого производилась операция. Он совпал с тем, что был у госпожи Панкратовой. Уже позднее органы установили, что незадолго до покушения Лилианна Людовиковна скопировала себе ключ безопасности Олега Станиславовича, которым тот пользовался для выполнения операций с кайманским счетом, и таким образом получила к ним полный доступ. Счет для Стефании Яновны она открыла так же самостоятельно, пользуясь банкингом собственной сетки кофеен – как юрлицо запросила открытие карты сотруднику, предоставив копии всех необходимых документов.

На этих мелочах и прокололась.

И Стеша тоже чувствовала себя проколовшейся, потому что дышать становилось невыносимо. Получается, Моджеевский с первого дня все знал. С самого первого дня. И яхту Панкратову одалживал с определенными целями. И в план был посвящен.

А если он был посвящен, то какова вероятность того, что и Андрей был в курсе?

Андрей – мог быть в курсе?

Ее Андрей – мог?

Сначала? Или потом? Или когда?

Они же все вместе сидели в кабинете Моджеевского, и Малич сам – сам! – предположил, что Олег может быть жив.

Все это было спектаклем, поставленным для нее одной? Она вот играет на публику, а эти двое и их начбез – сыграли только для нее? Тогда, в тот день, когда она Андрею окончательно, насовсем себя вручила... Полностью. Ничего за собой не оставив.

Он – мог? Добровольно отдать ее, позволить им всем...

- Перестань, - хрипло сказала Стеша, подняв голову и снова взглянув на собственное отражение. Глаза сверкали, как у дикой кошки, которая вот-вот взвоет и бросится на людей. Всего-то и надо – успокоиться. Подумать. Найти причины, почему он не мог. Где-то они должны быть, где-то на поверхности, потому что не должна была она так ошибиться. И самое главное, что Андрей – не должен был делать из нее прикрытие для всех них.

Она снова разблокировала телефон и зашла в чат с Маличем. Сообщения этого утра были скудными, как и во все последние дни. Там он отвечал сдержанно и без подробностей. Ее бы это очень бесило, если бы не репетиции в театре и не его дочки, которые заполнили собой все свободное время, которое еще оставалось.

Может быть, в этом и ответ?

В собственной значимости для него она все еще сомневалась. В значимости Жени и Юли – ни капли. И потому он бы не стал... нет, он бы не стал.

Вот только все сказанное на брифинге в пух и прах разбивало ее заключения и доказательную базу.

Стеша быстро стащила с себя джинсы и рубашку, скинула белье и забралась в ванную. Обычно вода помогала расслабиться, а теперь никак не выходило. Ей обязательно нужно было построить в голове конструкцию, на которой она будет держаться до возвращения Андрея. И желательно, чтобы та не была такой уж хлипкой. Чтобы ее хватило. Чтобы не сдуло ветром.

Закрыла глаза, погружаясь во тьму, от которой ей всегда было страшно. Задержала дыхание. Нырнула. Досчитала до двадцати.

А потом вверх, за глотком воздуха, чувствуя, как по лицу стекают струи воды.

Полотенце. Телефон. Чат.

«Спишь?»

Она почти что видела Андрея на кровати в гостиничном номере. Раз – он открыл один глаз, потому что рядом пиликнуло. Два – потянулся к трубке, жмурясь и догадываясь о том, кто пишет. Три – улыбка коснулась его губ, в очередной раз преображая лицо. Четыре – четыре тычка по раскладке клавиатуры.

«Сплю».

Ты знал? – задвигались Стешины губы. И она почти готова была это написать.

Ты – знал?!

Она снова зажмурилась, пытаясь встряхнуть свои мысли, цеплявшиеся за то, за что они не должны цепляться.

«Тогда спокойной ночи!»

«И ты дуй спать, завтра поговорим, я все расскажу».

«Завтра премьера».

«Я помню, я буду».

«Я люблю тебя».

«И я тебя. Спи».

- Сплю, - сказала Стеша трубке и заблокировала экран, погружая во мрак и его.