The Мечты. Соль Мёньер (СИ)

В конце концов, сообразив, что время идет согласно идеальному качеству Ролексов на его запястье, а он так до сих пор и не вызвал машину, Реджеп уныло вздохнул и потянулся к телефону. Ладонь его зацепила небольшой темно-зеленый футляр кубической формы на тумбочке. Несколько секунд Шеф разглядывал его, потом открыл, заглянул внутрь. Зеленым камнем блеснуло содержимое. Он крякнул, захлопнул, поставил на место.

Набрал номер службы такси. Отправился в прихожую – обуваться и облачаться в верхнюю одежду.

А через мгновение в одной туфле вернулся обратно в комнату, сгреб с тумбы футляр и сунул его в карман брюк.

- Сейчас я тебе все скажу! – рявкнул он куда-то в пространство и снова скрылся в коридоре.

- О чем тут можно говорить? – поинтересовалась у Маффина Таня, прошла сквозь облако распыленного аромата Черной орхидеи от Тома Форда и, распахнув глаза, настороженно взглянула на себя в большое напольное зеркало.

Нет, то, что она там видела – ей нравилось.

Платье от Валентино темно-синего цвета сидело на ней так, будто было сшито по ее меркам, подчеркивая все линии ее силуэта. Широкий пояс, расшитый шелковыми нитями, плотно обтягивал талию, расклешенный от локтя и присобранный у тонкой манжеты рукав придавал ее образу романтичный вид. Убранные в строгую прическу волосы открывали шею и маленькие аккуратные ушки, в которых, привлекая внимание, поблескивали серьги от Картье. А высокий каблук изящных лубутенов делал ее выше и увереннее. Таня всегда немного завидовала девушкам, которые могли похвастаться своим ростом.

В общем, она была собой довольна. И плевать, что французское совершенство наверняка будет являть собой пособие по соблазнению. Таня и не собиралась составлять ей конкуренцию. Слишком разные у них весовые категории. Но вот настойчивость Реджепа заставляла ее тревожиться. Ума не приложить, чего от него ждать! И это откровенно напрягало.

Правда, чуть меньше, чем обещанный мамой Смирнов… или Степанов? Таня не запомнила. Да и какая разница, если единственное, что ее занимает сейчас – как ОН представляет себе их разговор. Втроем?! Смешнее и придумать ничего нельзя, если бы только не хотелось плакать.

Таня нахмурилась. Глянула на часы. 21-30. Раздался телефонный звонок.

- Да, пап, уже выхожу, - проговорила она в трубку, подхватила сумку «Алиби» от Оскара де ла Ренты и решительно выпорхнула из квартиры, еще совсем о том не подозревая, но теперь уже точно навстречу своему счастью.

Собрать всех в этом замечательном месте

- ... без вариантов и пожеланий, я искренно верю, что все мы будем двигаться ко всеобщему счастью в новом году нашим большим, но от того не менее близким и тесным кругом. И я рад, что в кои-то веки мне удалось собрать всех в этом замечательном месте, да еще и по такому весомому поводу. Наверное, потому что подготовку с подачи Елизаветы Романовны начал за полгода. Да, да, Лизавета Романовна еще летом озадачилась, кто придет к ней встречать Новый год, потому пришлось и нам задуматься, как организовать все так, чтобы увидеть вас всех, заманить в один зал и не принимать отказов по случаю несанкционированных отлетов на всяческие Мальдивы, - хохотнул Роман Моджеевский, стоя у микрофона на небольшой сцене в «оранжерейном» зале ресторана «Соль Мёньер», украшенном по случаю празднично и ярко. Пять минут назад с этой самой сцены свалили музыканты – водички попить, а ведущий позвал хозяина вечера для приветствия гостей, и теперь тот, очевидно, мнил себя великим стендап-артистом. Впрочем, надо отметить, привлекать к себе внимание ему нравилось и правда удавалось. Народ слушал с интересом, а его младшая дочь тем временем с еще парой-тройкой детишек из стайки здесь присутствующей мелюзги, невзирая на то, что до курантов оставалось еще минут сорок, ковыряла картонки с подарками у большой ели, установленной здесь так же по случаю.

За всем этим Реджеп наблюдал с абсолютно каменным выражением лица и чувствуя, как его откровенно душит чертова бабочка. Ни слова не слышал, что говорит его непосредственный работодатель и что на ухо бухтит отец. Ему он выборочно переводил. А то бедолага по-русски знал всего несколько слов. Но все это безотрывно от своего основного занятия. А основное занятие заключалось в сверлении Татьяны-ханым взглядом.

Ее и ее ухажера.

Улыбчивого хмыря в смокинге от Вилворст и в узком черном галстуке, уже сейчас расслабленном на расстегнутой пуговице светло-лиловой рубашки. Парень был молод, смазлив и то и дело что-то нашептывал на ухо Татьяне. Реджеп же видел только, как его губы почти касаются Таниной мочки, и готов был вспомнить, что он, вообще-то, янычар. Собственно, он и вспомнил, вцепившись в нож и кромсая мясо на тарелке.

Картинка перед глазами всплывала нерадужная.