The Мечты. Соль Мёньер (СИ)

- Я не хочу кофе, - сказала Таня и снова отвернулась к птицам.

- У тебя последнее время прямо какое-то предубеждение к кофе, джаным. Раньше, вроде, такого замечено не было.

- Я просто не хочу кофе. В данный конкретный момент. Не вижу в этом ничего странного.

Сказано это было таким тоном, что Реджеп резко почувствовал холод с моря, пробравшийся под китель, и штормовые потоки воздуха, едва не сдувающие колпак.

- Э-э… эвет, - кивнул он, не понимая, чего дальше делать-то, но все же решил брать быка за рога: - Значит, без кофе. А прогуляться не хочешь? Все равно тут стоишь, принимаешь воздушные ванны.

Таня снова повернулась к нему и с любопытством оглядела всю его немаленькую фигуру, смотревшуюся посреди зимы у моря более чем экзотично.

- Если ты заболеешь, - насмешливо проговорила она, - я скажу Валерию Анатольевичу, что это с твоей стороны саботаж чистой воды.

- Какой еще саботаж? Я пашу тут круглосуточно, ты же видишь!

- Чего ты хочешь?

- Как чего? Мы же договаривались!

- Можно, конечно, и так сказать, - она посмотрела ему в глаза и на мгновение замерла, впервые разглядев их под ярким солнцем. Карие лучики вокруг самого зрачка пронзали зеленоватую радужку. Она сморгнула, словно пыталась избавиться от наваждения, и усмехнулась: - Тогда я тебя внимательно слушаю.

И вот в этом самом месте он завис.

А что сказать-то?

«Ты мне нравишься».

«Я безумно в тебя влюблен».

«Выходи за меня замуж, джаным».

Да мать твою, еще в прошлом месяце они не были знакомы!

И через минуту она ответит ему: иди нафиг.

Или еще лучше – рассмеется в лицо.

Таня – не Анфиса, не Леночка. И уж точно не Жюли!

Но наш янычар не был бы янычаром, если бы не бурлящая южная кровь. И не бешеный турецкий темперамент. Ну и женское внимание его, признаться, несколько избаловало. Потому, немного выпятив грудь колесом, он очень серьезно проговорил:

- Я приглашаю тебя на свидание. Нормальное настоящее свидание.

Таня не рассмеялась. И не послала нафиг. Ну вот так сразу. Она минутку подумала, кинула птицам остаток булки, сунула руки в карманы и полюбопытствовала:

- Это то, о чем ты собирался поговорить?

- Ну… почти. На самом деле, я… джаным, я ужасно соскучился. Ты заботилась обо мне на прошлой неделе, а на этой мы совсем не видимся. 

- Я поняла, - кивнула она. – Ты уже заболел, и у тебя начался бред.

- Наоборот, выздоровел! – мотнул он головой, все еще не соображая, что происходит.

- Вот и прекрасно! – выкрикнула Таня. Сил сдерживаться у нее больше не осталось. Додумался! Свидание. Дома у него невеста, а на работе у него свидания. Чудно устроился! Султан и его гарем. – Прекрасно! Тогда перестань молоть чепуху.

- В смысле чепуху? Почему чепуху? По-твоему, сказать девушке, что скучаешь по ней, – это чепуха?

- Да! Если это говоришь ты – мне, то да. Это абсолютная чепуха!

Несколько мгновений он переваривал полученную информацию. А потом мрачно спросил:

- Это означает нет?

- На кухне ты соображаешь быстрее, - фыркнула Таня.

Он вскинул бровь и сунул руки в карманы. И прямо сейчас никакого холода уже и в помине не было. Будто бы жаром обдало.

- А обязательно унижать человека, если он тебе не нравится? Или это ты у отца переняла?

- Можно подумать, твой отец – пушистый зайчик!

- Не пушистый и не зайчик. Но я не помню, чтобы на тебе это как-то сказалось!

- То, что сказалось на тебе, – я исправила, - снова закричала Таня. – Что тебя не устраивает? Перед тобой не извинились? Не вопрос. Извини, что тебя несправедливо уволили. Теперь нормально? Теперь ты отстанешь от меня?

- Отстанешь? Отстанешь?! – теперь уже орал он, окончательно теряя самообладание – Что значит, отстанешь?! Ты сама приходила ко мне! Я не заставлял! Сама помогала, хотя я не просил! Сама по своему желанию возилась со мной, носила лекарства, убеждала своего папашу уж не знаю в чем! А теперь бесишься? Потому что я не так все понял?! А как еще я должен был понять твои визиты всю прошлую неделю, а?!

- Никак не должен! И ничего не должен! – зло выкрикивала она ему в лицо. – Ты мне ничего не должен! И я тебе ничего не должна!

- Значит, не должен?! – спросил он так, что стайка птиц взлетела в небо, а неподалеку от них уже оглядывались люди, присматриваясь – вдруг девушке помощь нужна.

Таня сглотнула и отвернулась к морю. Не знала, что сказать. Да и что тут скажешь? Все высказанное им она и сама понимает. В следующий раз умнее будет. А о его полигамности уж явно не ей переживать. Об этом пусть его французское совершенство переживает. Хотя, может, ей это нравится. Мало ли… Что Таня, в сущности, понимает в отношениях? «Дура-переросток!» - мысленно констатировала она. И пришла в себя, почувствовав, как ногти больно впиваются в ладони – так сильно сжала их в кулаки.

- Возвращайся в ресторан, - проговорила она тихо, не оборачиваясь. – Холодно.

- Разве? По-моему, очень жарко, - громко в противовес ей и хрипло проорал он, и она почувствовала, как его большие крепкие теплые руки обхватывают ее плечи и разворачивают обратно к нему. Мгновение, и выцепила глазами его угрюмое, мрачное лицо. Совсем не такое, как всегда. Совсем другое лицо.