The Мечты. Весна по соседству

Впрочем, именно в эту минуту та самая дама сердца главного экономиста политеха находилась в том же самом кафе и даже занимала тот же самый столик, сбежав сюда от участия Ташки, проявлявшегося в рассказах о красотах Испании, преимуществах зубоврачебного бизнеса и зачитывании местных сплетен из Инстаграма.

Увидав ее, Артем Викторович сначала замешкался на входе. А потому вдруг подумал: да к черту все!

И направился прямиком к ней. В конце концов, терять уже было нечего.

- Занято? – спросил он, оказавшись рядом и ткнув на соседний стул.

Женя сердито вскинула голову, но едва она поняла, кто потревожил ее уединение, взгляд ее стал мягким.

- Свободно, - улыбнулась она. – Здравствуйте, Артем Викторович. Мы, кажется, сегодня еще не встречались.

- Не встречались, - улыбнулся ей и он, после чего сел напротив. Смотрел на нее, недолго совсем смотрел. Здоровался взглядом и в очередной раз удостоверялся, что не налипло на нее ничего от Шпината. Женя как Женя. Только бледнее обычного. И будто бы похудела.

- Вам нездоровится? – зачем-то спросил он.

- Главдракон сегодня в особенном ударе. Но то привычно. Вам, говорят, досталось. Все, действительно, серьезно?

- Серьезнее некуда, Жень, - пожал плечами Артем и вдруг рассмеялся – легко и беззаботно: – А хотите я Горбатовой напоследок отчет министерский испорчу, она его потом в кучу не соберет? Мне его как раз на проверку прислали.

- Ну вы что! – удивилась она. – Нельзя уподобляться таким, как она.

- Зато несколько дней веселья были бы вам обеспечены. Если не я, то кто же? В конце концов, и отчет-то этот по сути всегда я ей контролировал. Черт его знает, что она будет делать теперь.

- Не представляю. Да и она сама вряд ли представляет, - Женя вздохнула и посмотрела в окно. Потом снова вернулась к Юраге. – Вы сами-то что собираетесь делать?

- А вот этого не представляю я. Но и остаться... самоубийство. Сами понимаете.

- Да… Артем Викторович, если бы я могла вам чем-то помочь, я бы обязательно это сделала.

Юрага задумчиво взглянул на нее. Ну да. Смешно бы было, если бы она за него просила своего Шпината. Прямо обхохочешься. Цирк с испорченным отчетом отдыхает.

- Это излишне, Жень, - на всякий случай сказал он, будто бы предупреждая, чтобы и не пыталась. – Просто есть люди, которым не отказывают, а я вот... возможно, сглупил в свое время. Но вылезу, и не из таких передряг выбирался. Потому не беспокойтесь. Жив, здоров, пока еще – на свободе.

- Да, - снова согласилась Женя и снова уставилась в окно. – Не отказывают.

- Вы сегодня грустная.

- День тяжелый, рабочая неделя почти на исходе… А еще я не люблю осень.

- Я тоже не очень. Неопределенность какая-то. А что любите?

- Не знаю, - она пожала плечами и обернулась к Артему. – Иногда проще сказать, что не нравится.

- Категорически с вами согласен! – обрадовался чему-то Юрага. – Пойду за кофе схожу. Хотите пирожное?

- Нет, спасибо.

- Я помню, что вы все же любили сладкое.

- Я и сейчас люблю, но не хочется. Спасибо!

Артем снова задержал на ней взгляд, и почему-то подумалось, что... ей сейчас куда хуже, чем ему. Неужели потому что понимает, по чьей вине он так влип? На нее было больно смотреть, и дело не только в обострившихся чертах лица. Что-то еще... неуловимое... будто бы ей так одиноко, как никому из всех, кого он встречал. Нелогично. Странно.

- Все будет хорошо, Евгения Андреевна, - зачем-то подбодрил ее он. – Люди иногда совершают неправильные поступки, но это не делает их плохими людьми. Просто ошибающимися. Ну, конечно, если ты не главдракон.

- Это потому что ей любви не хватает, - рассмеялась Женя, - по мнению нашей Таши.

- Если позволите, Таша по-другому выражается. Менее литературно, - улыбнулся Артем.

- Ну да. В этом смысле они с Горбатовой говорят на одном языке.

Наверное, этот легкомысленный и одновременно грустный разговор с Женей Малич был единственным светлым пятном для Юраги в тот дурацкий день, когда старая жизнь, которую он не очень-то любил, но вполне привык к ней, пошла под откос. А проще говоря, закончилась. Причем, как ни странно, закончилась в очень многих смыслах. Но, возможно, начало нового не может не быть ознаменовано полным сносом старого. И для Артема Викторовича этот процесс был уже запущен. Часы двигались все быстрее, и единственное, о чем он сожалел в эту минуту, был его краткий обеденный перерыв, проведенный с Женей совсем как раньше, до его глупого и наивного признания, что она ему нравится.

Нравится! Совершенно не то слово! Оно исполнено лукавства и жуткого приуменьшения истинного отношения человека к человеку.