The Мечты

Глаза его резко вспыхнули. Зрачки сузились до игольного ушка. Потом так же расширились. И до Моджеевского дошло, что именно его бесит. И он был готов побиться об заклад, что то же самое бесит и Юрагу, став основной причиной, по которой этот идиот отказывал... кому! Человеку, который сам решает, кому отказывать, а кому нет! Из них двоих Роман – вершитель судеб. А мальчишка напротив – всего лишь... недоразумение в кроссовках, которое позарилось на то, что ему не принадлежит.

Моджеевский криво усмехнулся, моментально сориентировавшись в открывшихся ему обстоятельствах, пусть даже те были лишь на уровне догадок.

- Вы не рассматриваете предложенную вам работу как трамплин? – обманчиво мягко спросил Роман. – Трамплин для вашего будущего. Все это здесь... – он обвел глазами старенький кабинет, в котором ремонта не было лет пятнадцать, - оно не по вам, и это видно. Вы же совсем другого уровня профессионал.

- А это, Роман Романович, заблуждение. Меня все устраивает. В ближайшем будущем менять работу я не планирую.

- И что же вас держит? М-м?

- Возможность принадлежать себе самому.

- Чепуха! – отмахнулся Моджеевский, нахмурившись. – Мой опыт показывает, что в девяносто девяти процентах случаев дело всего лишь в цене обсуждаемого вопроса. В остальном – продается и покупается абсолютно все. Вряд ли вы входите в единственный процент, опровергающий правило, такие люди – либо святые, либо идиоты. Потому давайте лучше перейдем к обсуждению ваших условий. Чего вы хотите?

- Честно? – Артем слегка прищурился.

- Разумеется.

- Конкретно сейчас я бы не отказался от холодного лимонаду. Жарко очень, знаете ли.

Насмешка в нарочито простодушном голосе Юраги буквально прощупывалась и стала последней каплей, сорвавшей кордон Ромкиного благоразумия. В конце концов, переломить этого осла сделалось сейчас очень важным, и он сам не мог ответить почему, хотя по здравом размышлении долго думать не пришлось бы – этот придурок, очевидно, и правда вздыхает по Женьке. Такого купить – дело чести.

- Но вы же сами сперва заинтересовались нашим предложением! Так какого черта? – рявкнул Моджеевский, опершись обеими руками о стол со своей стороны и нависнув над ним корпусом. Сейчас их с Артемом лица оказались довольно близко. Роста они были примерно одинакового, вот и выходило, что из такого положения на Юрагу он смотрел немного снизу-вверх. Это заставило его взвиться еще сильнее и оторваться от столешницы.

- Заинтересовался, но я личность увлекающаяся. Вы занимаетесь тем, что для меня – вчерашний день, а мне нравится получать новый опыт, - медленно и очень спокойно проговорил Артем Викторович. Понимал, что дергает тигра за усы. И испытывал от этого почти садистское удовольствие. Черт с ним, будь что будет.

- Вот это вот здесь, - Роман развел руки в стороны, - вот это все – новый опыт? Придумали бы отговорку позамысловатей. С вашим-то интеллектом.

- Лень.

Моджеевский хохотнул. Улыбнулся и Артем – но уже не так сдержанно, как в начале их разговора. И тогда Роман решился на то, на что не решился бы ни за что и никогда, если бы не подумал в этот момент, что орешек вот-вот расколется, а это было интереснее того, что ему придется потом отвечать за свои слова.

- То есть ваш отказ в силе, даже если я поспособствую тому, чтобы в кратчайшие сроки вы заняли пост моего заместителя?

- Вы уверены, что мы сработаемся?

- А разве у нас есть причина не сработаться?

- Как минимум, неприемлемое начало рабочих отношений.

- Это забудется.

- Боюсь, что нет, - ухмыльнулся Юрага.

- Не бойтесь. Если вы будете удовлетворены открывшимися возможностями, а я результатами вашего труда – все быстро сотрется. Включая вашу наглость и хамство.

- Говорите о себе. Я, к примеру, не особенно жажду работать на человека, обладающего столь потрясающей самоуверенностью. Привыкли, что все по-вашему?

- Всегда всё по-моему. И на вашем месте я бы задумался над тем, с кем собрался воевать.

- Я не воюю. Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое.

- Оставлю, не сомневайтесь. Так оставлю, что вы не то что в Солнечногорске, вы по стране нигде себе места не найдете, ясно? Так и будете просиживать штаны в этом кабинете. Да и то... лишь потому, что это я позволю – все же я не изверг, чтобы дать человеку умереть с голоду.

- Нижайше благодарю за заботу, Роман Романович, - продолжал паясничать Артем. – Можно я уже продолжу заниматься своим никчемным трудом, в смысле дальше буду просиживать штаны? У меня работы много – видите вот... документы надо по папкам подшить. Мое любимое занятие – орудовать дыроколом.

- Настолько любимое, что корпорации вас не устраивают?

- Настолько.

- Жаль, что не сказали этого раньше, я подарил бы вам новый дырокол, - рявкнул Моджеевский. – Счастливо оставаться.

И с этими словами развернулся и прошел на выход, хлопнув дверью так, что стены вздрогнули. И вздрогнул сам. Но не от стука. А от огромных Жениных глаз, оказавшихся в коридоре прямо напротив него. Она стояла возле кабинета Юраги, а дверь в ее собственный была открыта. Лето. Жара. Почти все помещения настежь.

- Привет, - хрипло выдохнул Моджеевский.