The Мечты

Мицубиси Аутлендер въезжал в полосу гор, и Art.Heritage, как в детстве, приходил в неописуемый восторг от их вида. Он безумно любил горы. И живописные городки, и деревеньки на их склонах, в которых попадались очень занятные домишки, как, например, вон тот, за мостом через журчавшую где-то внизу речушку. Чудо архитектуры, полет фантазии удивительного зиждителя. Ярко-ярко-розового цвета. До Голубой гавани оставалось еще десять километров, но интересности уже начинались.

Он припарковал машину за мостом. Схватил камеру. Выскочил на тротуар и сделал несколько снимков понравившегося ему двухэтажного особнячка. Потом подумал и потянулся за телефоном. Поймал удачный ракурс, убедился в том, что забавный мезонин влез в кадр. Щелкнул и, весьма довольный собой, залез в соцсеть, ссылку на личную страничку в которой ему сегодня утром предоставила Фьюжн. У него, к счастью, тоже был там аккаунт, примерно того же содержания, что у нее – практически анонимный, с ником вместо имени и фотографией бутылки молока на аватаре. Зато не пришлось ничего придумывать.

Art.Heritage: Ну что? Начинаю репортаж.

Представляешь, здесь снег немного срывается. Весна, называется.

Как тебе этот монстр?

И, прикрепив фотографию, он нажал на кнопку «Отправить сообщение».

Женька опять легла под утро!

- Женька опять легла под утро! – провозгласила Юлька, стоя на пороге кухни прямо за Жениной очень сонной спиной. – Совсем от рук отбилась! И ладно бы по мужикам – за компом зрение портит. Па! Надо бы присмотреть, а!

Юлю Малич можно было будить вообще в любое время суток – хоть в семь утра, хоть в три ночи, она чувствовала себя одинаково выспавшейся и способной вершить великие дела. Разумеется, дрыхнуть, как и всякий нормальный человек, она очень любила, но большого дискомфорта от ранних пробуждений не испытывала и относилась к ним философски – как к возможности больше дел напихать в свой замысловатый распорядок.

Дел у нее было крайне много. И с каждым днем прибавлялось, поскольку на завтра она откладывала все больше и больше, и, если бы Богдан не взялся контролировать ее учебу, она наверняка давно уже запустила бы все что можно. Нет, ну а как? Любовь – штука хлопотная. А ей даже думать некогда, хотя иногда так хотелось...

Вот чтобы вдумчиво, основательно, не на бегу. Чтобы всепоглощающе – хотелось.  Как в кино. А что за кино без драмы?

Потому, укладываясь в постель, Юлька стала представлять себе всяческие препятствия на пути их с Богданом любви, разворачивающиеся трагедии с их участием, разнообразные «им никогда не быть вместе» и «их чувства невозможны», чтобы настрадаться и нареветься всласть. А потом, в собственных же фантазиях даровала себе с Бодькой оглушающий Happy End и торжествующее «они все преодолели».

И когда она возвращалась по утрам в реальность, его нудное «тебе учиться надо, а не о глупостях мечтать», «давай все-таки подумаешь о юридическом» или «батя хочет меня заграницу отправить, но я решил, что мы в столицу с тобой поедем поступать» воспринималось уже не так обидно, потому как он же ведь был прав – выпускной класс. Это у него забота так проявляется.

И еще целуется он офигенно.

И вообще, любит ее.

Ей так повезло – ее Богдан любит!

И именно поэтому вполне можно смотреть с некоторой снисходительностью на Женю, которую никто не любит, кроме нее и папы. Иногда Юльке казалось, что сестра даже сама себя несколько недолюбливает. И вот это уже по-настоящему обидно, даже обиднее Бодькиного ухода в несознанку, когда она предложила ему попробовать заняться сексом. Потому как Женя была... очень красивая. Гораздо красивее их с папой и даже красивее женщины на фотографиях, которую она почти не помнила, но которая была ее мамой. В кого только уродилась?

Даже сейчас, когда спит, уткнувшись щекой в подушку так, что будет след от наволочки, она была очень красивая, хотя большинство людей во сне выглядят так себе. Опять, балда, не ложилась до петухов и в последний час перед будильником пыталась наверстать.

Быть экзекутором – миссия сомнительная. Но Юлька взвалила на себя это бремя и несла его исправно, потому без особенных колебаний щелкнула по выключателю на стене, озаряя комнату ярким светом электрических лампочек, и радостно провозгласила:

- Новый день уже пришел! Подъем!

В ответ же услышала нечленораздельное бормотание, после чего Женька обиженно натянула на себя одеяло – кому ж хочется просыпаться после всего пары часов сна. Юлька улыбнулась и подошла к кровати, бросившись в извечную борьбу между тем, кто хочет спать, и тем, кто будит.

- Встава-ай, говорю! – протянула она. – Последнее предупреждение, Малич!

Из-под одеяла больше не раздавалось ни звука.

- Ну держись! – издала боевой клич Юлька и со всего маха запрыгнула на Женину кровать, задрала одеяло и, добравшись до сестриных ног, принялась щекотать пятки.

- Юлька, бли-и-ин! – заверещала та и резко села на постели. – С ума сошла?