The New world disorder and the Indian imperative

Несмотря на то, что развитые страны не выполняют свои обязательства по финансированию уже более трех десятилетий, они попытались изменить ситуацию, когда в 2010 году начались переговоры о новой повестке дня в области устойчивого развития. Они попытались выдвинуть принцип "универсальности", подразумевая, что изменения должны осуществляться как в развитых, так и в развивающихся странах. Однако развивающиеся страны восприняли это как попытку развитых стран уменьшить свою роль в предоставлении помощи, что было вполне оправданно, учитывая, что почти все страны ОЭСР значительно сократили объем помощи после финансового кризиса 2008 года. Когда эти страны вновь встретились в Аддис-Абебе в 2015 г., развитые страны вновь настаивали на том, что бремя помощи должны взять на себя внутренние мобилизации и трансферты по линии Юг-Юг. В итоге принятая на конференции Аддис-Абебская программа действий не принесла новых конкретных предложений по дополнительному финансированию, которые можно было бы оперативно реализовать для решения многочисленных мировых проблем. Проще говоря, новых денег не появилось. Вместо этого даже прежнее стремление богатых стран выделить 0,7% валового национального дохода на ОПР остается лишь заявлением о намерениях.

Цели в области устойчивого развития (преемник Целей развития тысячелетия) также имеют схожую историю. Хотя сами цели призывают развивающиеся страны мобилизовать финансирование внутри страны, сложные налоговые правила и экономные транснациональные корпорации могут сделать эту задачу невыполнимой. По оценкам, для       реализации ЦУР - от всеобщего образования, здравоохранения и устойчивого энергоснабжения до всеобщего доступа к чистой питьевой воде и надлежащим санитарным условиям - развивающимся странам потребуется от 3      ,3 до 4      ,5 трлн. в год, и это в условиях, когда они уже сталкиваются с нехваткой       инвестиций в размере 2,5 трлн. в год. Однако, по некоторым оценкам, с 2002 по 2011 год развивающиеся страны потеряли 5,9 трлн. в результате незаконного оттока финансовых средств, часто в форме уклонения от уплаты налогов или перевода в оффшорные банки, а только в 2014 году - от 620 до 970 млрд. долларов. Это ресурсы, которые могли бы быть использованы для борьбы с бедностью путем инвестиций в основные государственные услуги. Развитым странам также удалось подорвать концепцию общей, но дифференцированной ответственности, о которой шла речь в Рио-де-Жанейро. В ЦУР делается непропорционально большой акцент на привлечение финансирования внутри страны, игнорируется долгая история несправедливости, допущенной в отношении Глобального Юга, и не учитываются структурные различия между экономическим и технологическим потенциалом Глобального Севера и Юга.

Сегодня еще более неопределенно, кто финансирует чье развитие. В 2012 году развивающиеся страны получили около 1,3 трлн. долл. в виде помощи и инвестиций. Однако в том же году чистый отток составил 3,3 трлн. долл. Почти все эти деньги - это либо выплата процентов по долгам, образовавшимся в 1980-е годы, либо бегство капитала и уклонение от уплаты налогов ТНК из стран Севера, либо роялти за интеллектуальную собственность. По сути, это означает, что помощь на цели развития течет в обратном направлении и что бедные страны финансируют развитие богатых.

Наконец, следует также рассмотреть вопрос о том, в какой степени политика в области изменения климата и международные соглашения основаны на научных знаниях и литературе, разработанных в странах Глобального Севера.

Об этом свидетельствует тот факт, что большинство научных публикаций по проблеме изменения климата выходят в странах Глобального Севера, и лишь незначительное количество - в развивающихся и наименее развитых странах (НРС). 85% исследований приходится на страны ОЭСР и лишь 1% - на страны с низким уровнем дохода. Такое разделение естественным образом вытекает из большего богатства, доступа к образованию и финансированию науки.