the Notebook. Найденная история

– Потому что ты даже в озере разглядела живое существо. Это необычно и этого так давно не хватало здесь, – добродушно ответил он, прямо смотря мне в глаза.

– Слышал бы ты, какие теории выдает Лили! – Вспомнила я о сестре. Как ты там без меня, сестрёнка? Всё ли у тебя в порядке?

– Кто такая эта Лили? – Я почти догнала его, сделав остановку всего в нескольких шагах. Платье немного намочилось снизу, у меня возник соблазн попросту сбросить подол, который я старательно удерживала в руке, и дать ткани пропитать себя этой волшебной водой.

– Это моя старшая сестра, она такая выдумщица и в её голове живёт бесконечное множество идей, – ответила я.

– Как интересно. А почему её нет с тобой здесь? – поинтересовался Артур.

– Она не может сюда попасть. – Я отвернулась, ткань таки вырвалась из моей руки и окунулась в Безымянную. – Потому что… потому что….

– Она не такая, как ты, – за меня ответил Артур. – Понимаю. Можешь ничего не объяснять. Это не нужно и не важно. Лучше расскажи мне хотя бы одну из теорий твоей сестры. Как её бишь там, Лили?

– Да, всё верно, – я облегчённо выдохнула. – Она как-то сказала мне, что все слова, сказанные вслух, не уходят в пустоту и не умирают. Они становятся бессмертными и обретают силу и судьбу блуждающих звезд. Абсолютно каждое слово от начало времен и до сих пор. Это неописуемо и это страшно. Люди не представляют, насколько они заселили вселенную словами и насколько её хватит. Она не бесконечна, как кажется. У всего есть конец и начало.

– Ого! – Артур аж присвистнул, почти как Морган.

– Да, мне тоже стало не по себе, когда впервые услышала, – проговорила я с опаской, что мне сейчас присвоят пометку «чокнутая». – А Лили добавила, что когда вселенная наполнится до предела словами, она взорвётся, ведь каждое слово имеет пороховой потенциал. Даже то, что мы сейчас говорим, даже эти слова плюсуются в данный момент к тем ордам и скопищам, что блуждают в голодном беге. Они голодны, так утверждала моя сестра. Пространства всё меньше, а их всё больше и голод их растет.

– Какая у тебя сестра! – Восхищение вырвалось из его уст. – Вы обе из особенной среды. Вы – мечтатели и глядящие сквозь всё. Вы не такие.

– Наблюдатели. – Сорвалось у меня с языка, и он тут же был прикушен весьма больно.

– Да, наверное, именно так, – подтвердил Артур и добавил. – А ещё взгляд.

– Да что ж не так с моим взглядом?! Чёрт побери! – Не знаю, отчего я вдруг взорвалась. Возможно, смущение сработало мне не на руку. – Что не так-то? Я такая же, как и вы!

– Нет, не такая, – невозмутимо произнёс мужчина. Его глаза вобрали в себе всё спокойствие мира. – Ты на всё вокруг смотришь глазами новичка. Твой взгляд заинтересован и выдаёт твою неосведомлённость. Если бы ты была из Уолверта, то воспринимала действительность, как случившуюся данность с отчаянной тоской по прошлому и не менее страстному желанию забыть причину его краха. Все, кто жив, потерпели крушение юности и детства, и не все так счастливы оттого, что оказались в числе выживших счастливчиков. Эта ноша тяжела – начинать жизнь с абсолютного нуля. В твоих глазах нет ничего подобного. Ты чиста от заката Уолверта равно, как и от его рассвета.

Он снова склонился к воде и на шее появился миниатюрный предмет, болтавшийся на шнурке, до этого скрываемый тканью футболки.

– Что это? – Я указала рукой на предмет.

– Это память. – Артур коснулся пальцами и тут же спрятал заветную вещь за пазуху. – Мама, когда я был ещё ребенком, любила повязывать мне на шею мешочек с семенами кардамона. Дескать, отгоняет болезни и несчастья. А отец в кофе всегда добавлял, без кардамона не пил, считая, что только с ним раскрывается полностью суть напитка.

– Это её мешочек?

– Нет, конечно, тот потерялся ещё во время эпидемии, – с сожалением произнёс Артур. – А этот я сам сделал. Мне так спокойнее. Как будто они со мною до сих пор.

– Они с тобой. Родные сердцу люди никогда не уходят, – сказала я, вспомнив Кливленда Вайсмана.

– Наверное. – Он смотрел себе под ноги.

– Ты найдёшь её, – Это вырвалось неожиданно для меня самой. – Обязательно отыщешь. Не сдавайся. Она могла вырасти с другими людьми, приютившими и воспитавшими её, как родную дочь.

Когда он обернулся и посмотрел на меня, я едва не упала в воды Безымянной. Это был тягостный и вымученный жизнью взгляд. От подобного либо каменеют на месте, либо замертво падают.

– Откуда ты знаешь? – Его голос был сух, как песок на вершине берега.

– Константин рассказал. Прости.– Мои слова казались мне увядшими и жалкими под невыносимо пристальным взглядом этого мужчины.

– Я ищу, но вера моя уже не та, что раньше. – Взор потух, он снова отвернулся и глядел на воду. – Порой я останавливаюсь в развалинах какого-нибудь дома, и такая тоска охватывает. А вдруг она была здесь, до меня? Вдруг мы разминулись всего на день? А что, если она умерла в тот день, когда мать и отец…

– Не сдавайся, Артур. – У меня внутри всё сжалось. – Пока жива надежда, жива и Анна. И ты жив.