the Notebook. Найденная история

– Во-первых, вы когда-нибудь заглядывали в будущее? Но не на неделю или месяц вперёд, а на много лет?

– Было такое дело. Мне тогда было лет двадцать пять, не помню точно, что именно меня подвигло рвануть в будущее, может книг с фантастическими историями начитался, тогда это было модно, а может, причиной стал алкоголь. Да-да, Лиза, не смотри так удивлённо, я тоже был молод, а значит и грешен. И занесло меня лет на сорок вперёд. И знаешь, что я тебе скажу, не понравилось мне то, что я увидел. Тогда не понравилось. И дело не в техническом прогрессе и загрязнённом воздухе. Этому я не особо удивился. Вспомни, я был переполнен рассказами научных фантастов и оттого подсознательно был готов к тому, что предстанет моему взору. Но вот к чему уж я не был готов, так к тому, во что вылилось развитие человечества. Ты этого не поймешь, я жил в другое более чистое время, люди тогда были более открыты друг другу, доверчивость была естественной вещью, а погоня за деньгами ещё не поработила человечество до чудовищных форм, хотя и присутствовала незримо неизлечимым вирусом, но в умеренном виде. И вот в будущем я увидел последствия пандемии этой болезни. Люди стали злыми, закрытыми и алчными. Практически поголовно. Отзывчивость? За деньги. Помощь? За деньги. Спасти чью-то жизнь? За деньги. Весь мир растаял в деньгах, и я понял, что мой мир, куда лучше, но ему придет конец. И я зарекся от путешествий в будущее. Нет, я больше не предпринимал вылазок даже на год вперед. Я боялся в каждом последующем дне найти необратимые изменения в человечестве и узнать, что мой мир рухнул в тартарары. Но годы прошли, и я день за днем прожил эти злосчастные сорок лет. И всё произошло так, как и должно было произойти. Можно погружаться в прошлое потому, что оно уже случилось, оно было, а вот будущего лучше не знать, ведь можно там найти то, что навсегда потрясёт и заберёт покой, одарив взамен страхами. Скажи, Лиза, неужели тебе будущее подарило счастье и безмятежность? Я вижу лишь сомнения и печаль в твоих глазах.

– Вы правы отчасти, Кливленд, но я, в отличие от вас, сумела разглядеть и хорошее в грядущем будущем. Как и в вашем случае, мой мир падет и от него ничего не останется, но там всё же будут жить люди, личности совершенно иного склада души. Я видела лишь некоторых, но в них же я разглядела надежду к возрождению прошлого, а значит, ничего не кончится, всё только начнётся. С нуля, с отсчётной точки. И меня это не пугает, я хочу видеть это, чувствовать это и помочь, пусть даже за это я поплачусь. Я верю в этих людей, они совершенно не такие, как сейчас, что окружают нас с вами, они очистились от мрачного налёта цивилизации и получили ценный урок, которым воспользуются во благо.

– Браво, Ватсон, ты куда смелее и отважнее Шерлока. И веры в тебе куда больше. А каков второй вопрос?

– Это сложнее. Я мучаюсь догадками, как вывести Агату из тумана вины за гибель брата и подружить её с другими детьми.

– Это слишком ответственный шаг, Лиза. Ты не можешь предугадать, к чему это может привести. А может она и не должна ни с кем контактировать. Может это её удел?

– Я не верю в подобную участь для маленького ребенка! У детей должно быть беззаботное детство, даже в такой стране, как Уолверт, должны быть друзья, общение и никакого чувства вины. Она любила своего брата и не должна всю оставшуюся жизнь сторониться людей только потому, что произошёл этот самый роковой случай. Это неправильно. В этом заложена ошибка.

– И ты, как благородный рыцарь, собираешься исправить эту ошибку.

– Да, профессор. – Я когда волнуюсь, начинаю называть мистера Вайсмана профессором, что его раздражает, но он мне это прощает. – Собираюсь. И начну это со следующей высадки к ребятишкам. Больше я не буду откладывать это дело. Пора Агату выводить из мрака на свет. Она порядочно поплатилась за то, в чём её вины нет.

– А откуда ты знаешь, что она не причастна? У тебя есть неопровержимые доказательства? Я бы не стал опрометчиво доверять ребенку, который ни с кем не разговаривает и дружит лишь с курицами и козами. Это странновато, не находишь?

– Для меня это не странно, а напротив, естественно. В детстве, когда я была совсем маленькой, играла и дружила лишь с куклами. Взрослый мир мне казался чем-то чуждым и враждебным. И Агата также чувствует опасность со стороны взрослых, поэтому и прячется среди тех, кто ей не сможет навредить или причинить обиду.

– Но чтобы бояться так людей, надо, чтобы они тебя обидели. А её семья вроде бы нормальная в этом плане, Лиза.

– Её мог обидеть кто-то другой. Есть же соседи. Я всё узнаю и вам расскажу.

– Хорошо, Лиза, но будь осторожна. Всегда будь осторожна. Особенно там.

Суб. past